Полковник Лоури молча обдумывал предложение Мюйрин, уловив в нем, кажется, рациональное зерно.
– Правда, мои владения уменьшатся, но и налоги станут ниже, и будет меньше непродуктивной земли, и появится возможность транспортировать овец по морю из вашего дока, что позволит мне торговать в Англии, Шотландии, а может, и дальше за рубежом.
– Но ведь это может быть не только скот, но и шерсть, мясо и так далее, – Подхватила Мюйрин.
– Мне необходимо посоветоваться с сыном не только как с будущим наследником поместья, но и как с адвокатом. Но, я думаю, мы согласимся, если цена будет подходящая.
– Как я уже сказала, деньги вы сможете получить только после суда, но я вам предоставлю, скажем, на два года право пользования моими доками, которое будет действительно с момента подписания, и вы с моим управляющим Локлейном Роше оговорите даты. Такая сумма вас устроит? – спросила она, написав карандашом число на клочке бумаге.
Полковник Лоури прочитал и попытался запросить немного больше, но Мюйрин осталась стоять на своем.
– В конце концов, полковник, мне ведь нужно столько ртов прокормить, – напомнила она, хлопая ресницами и кокетливо улыбаясь, словно пустая светская девица.
Полковник рассмеялся и сдался.
– Ну хорошо, я согласен, если согласится Энтони. С моей стороны будет неучтиво отказать такой милой леди. А ведь вы, кстати сказать, сэкономили мне деньги и избавили от хлопот, связанных с перевозкой этих несчастных в Америку.
Мюйрин несколько смягчилась, простив ему бессердечность, и крепко пожала ему руку.
– Значит, договорились. Когда вы хотите огородить свои владения?
– Ну, э-э, думаю, когда вам будет угодно, – разошелся полковник, удивляясь, почему он вдруг почувствовал себя несколько обманутым.
– Я бы хотела, чтобы все бумаги были подписаны и доставлены мне как можно скорее. Я скажу Локлейну, чтобы завтра же он послал людей изготавливать детали для ограды.
– Как вам будет угодно, миссис Колдвелл, – дружелюбно ответил полковник, которого ее очаровательные манеры убедили в том, что ему не о чем беспокоиться. – Я свяжусь с сыном и немедленно запущу судебное разбирательство полным ходом.
– Спасибо, полковник. Вы очень любезны, – она приветливо улыбнулась, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не прокричать о своем успехе на весь мир.
Она приняла его предложение проводить ее до коня и утвердительно кивнула в ответ на настойчивый совет немедленно купить себе седло, хотя за его спиной она возмущенно закатила глаза. В последний раз оглянувшись, Мюйрин пришпорила коня и отправилась к своей следующей жертве.
Проезжая по аллее Замка Лоури, Мюйрин радовалась, как легко ей удалось обо всем договориться.
Она не только лишала полковника его лучшей земли и леса, но и отрезала доступ мистера Стивенса к озеру через владения полковника. Теперь у нее будет отличный аргумент для беседы с мистером Стивенсом. Хотя Локлейн предупредил ее, что это – затаившаяся в траве змея и его нужно всячески избегать, она была уверена, что добьется успеха, если правильно распорядится своими козырями.
Подъезжая к главному входу в дом Малколма Стивенса – Грейндж, она увидела высокого мужчину лет сорока, полноватого, с рыжеватыми волосами, который стоял у особняка, снимая перчатки, в забрызганном грязью кителе, пока конюх уводил его коня от дома к конюшням.
Он остановился на пороге, чтобы посмотреть на гостью. Он не узнал Мюйрин, а поскольку конюх ушел, то сам спустился по ступенькам и предложил ей руку, чтобы помочь сойти с коня.
Мюйрин немного смутилась из-за того, что ее застали едущей верхом, но в Барнакилле не было женских седел. Будь оно все проклято, если ей нужно тратить деньги, только чтобы не шокировать соседей. Она перебросила ногу через луку – порыв ветра слегка колыхнул подол ее платья – и слегка облокотилась руками о его плечи, а он придержал ее за талию и убедился, что она твердо стоит на ногах.
– Ну, миссис, э-э…
– Я миссис Мюйрин Колдвелл, – сказала она, протягивая ему руку.
Малколм Стивене отпрянул, словно его ударили кнутом, и отрезал:
– Тогда нам с вами не о чем разговаривать. Конюх придет через несколько минут и поможет вам оседлать коня.
Он повернулся и стал подниматься по ступенькам. Мюйрин просто не имела права не проявить настойчивости. Она побежала за ним и схватила его за локоть.
– Прошу вас, сэр, я знаю, у вас с моим мужем были недоразумения, но теперь я управляю Барнакиллой и приехала, чтобы поговорить с вами по делу.
– Я поклялся, что ни за что не стану разговаривать ни с одним из Колдвеллов до самой смерти, – пробормотал он, пытаясь высвободить руку, заходя в гостиную, где его жена, хрупкая темноволосая женщина лет тридцати пяти, занималась с двумя детьми.
– Ну хорошо, тогда я не Колдвелл. Как поживаете, миссис Стивене? Я Мюйрин Грехем, – она изобразила самую приветливую улыбку.
Дети заметили, что их отец расстроен, но леди была такой симпатичной, что они не могли не быть вежливыми. Они смущенно подбежали к ней и хором спросили:
– Хотите посмотреть на наших солдатиков?
Миссис Стивене отругала детей за невоспитанность. Мюйрин просто, по-доброму улыбнулась двум темноволосым мальчуганам. Малколм Стивене с удивлением увидел, как она вышла из комнаты, когда один из мальчишек взял ее за руку и повел в детскую.
У его жены брови поползли вверх, но в душе она была добрая женщина, и если ее сыновья, обычно такие застенчивые и скромные, так быстро нашли общий язык с молодой незнакомкой, то она просто доверилась их интуиции.
– Но ведь действительно не будет никакого вреда, если ты выслушаешь эту девушку, дорогой, – мягко сказала она, снова принимаясь за вязание.
– Я так не думаю. Одному Богу известно, откуда у этого подонка Августина такая жена.
– Наверное, он ее бросил или обманул, как и большинство из нас, – сказала его жена, презрительно фыркая и перебирая спицами шерсть, как будто вонзала их прямо в сердце Августину.
– Но как бы там ни было, нам не следует об этом вспоминать. Похоже, она очень молода и невиновна. Это было бы слишком жестоко! – покачал головой Малколм.
– Пожалуйста, дорогой, не расстраивайся.
– Я ничего не могу поделать. Мой родной брат! Да я бы собственными руками его придушил!
– Я знаю, что это не такое уж утешение, дорогой, но Джонатану не нанесли никакого вреда, хотя, конечно, страшно подумать, что могло бы быть, если бы ты его не спас.
– Слава Богу, Колдвелл мертв. Он был настоящий варвар. Невозможно представить себе, что малыши Джон и Робин разговаривают с его вдовой. Все это удивительно.
