Дариус возвел глаза к небу. Принц Очарование вновь принялся за свое. Дариус легко представил себе, как сейчас за дверью красавец юноша весело шутит с молодыми красавицами. Услышав взрывы женского смеха, он вообразил, что именно делал юный Ромео с прелестницами.
— Дамы, бегите и скорее надевайте свои бальные платья, потому что я рассчитываю потанцевать сегодня с каждой из вас.
Они заныли, умоляя принца Рафаэля упросить Дариуса открыть дверь и впустить их к себе, но тот отразил их попытки со свойственным ему обаянием, устоять перед которым не мог никто.
— Ладно, ладно, чаровницы мои, а сейчас отправляйтесь по своим делам, потому что я должен поговорить с нашим кулачным бойцом как мужчина с мужчиной.
Дариус встревожился. Что, если Рэйф догадался о его отношениях с Серафиной? Господи Боже! Что, если маленький щеголь решил вызвать его на дуэль? От дуэлей он неизменно уклонялся.
В дверь постучали.
— Хей-хо, Сантьяго! Впусти меня.
Дариус поднялся, отпер дверь и впустил кронпринца. Оставив дверь открытой, он снова вернулся к туалетному столику. Молодой красавец вразвалочку вошел в комнату и захлопнул за собой дверь.
— Что ты тут делаешь в темноте? Господи, Сантьяго, иногда я готов поклясться, что в тебе таится ночное чудовище! — Под мышкой у Рафаэля был зажат большой сверток. Он бросил его на стол и, взяв единственную зажженную Дариусом свечу, прошелся по комнате, зажигая все настенные светильники. — Ненавижу приносить дурные новости. Сантьяго, но, боюсь, вам не удастся присутствовать на сегодняшнем бале в честь Туринова.
Дариус устало рассмеялся:
— Это избавление.
— И такое непривычное. Отец ворчит и ругает тебя, а я попал в любимцы. Он хочет тебя видеть.
Дариус вздохнул и потер лоб.
— Да уж, представляю себе, как ему этого хочется, — облокотившись на стол, он оперся подбородком на руку и угрюмо потупился.
Минутой позже рядом с ним остановились сапоги Рэйфа — принц встал около него. Отличные сапоги и желтовато-коричневые брюки принца были забрызганы грязью.
— Где ты был? Развлекался в свинарнике? — осведомился Дариус, подняв глаза.
Рэйф лукаво улыбнулся:
— Работал над картами. Готовлю ко дню рождения отца.
Дариус кивнул, вспомнив, что Серафина рассказывала насчет затеи брата составить карту всех подземных ходов.
— Честолюбивое стремление.
Рэйф прошелся по комнате, потом бросился в штофное кресло.
— Не такое честолюбивое, как набить морду Туринову. — Он захохотал и вытащил из кармана жилета элегантную охотничью фляжку. — Чего ради ты сделал это?
— Не знаю. Не понимаю, что на меня нашло. Юноша отхлебнул вина.
— Не понимаешь?
Дариус ответил ему скучающим взглядом.
— Он запугивал сестру. Не так ли?
— Мне так показалось. Во всяком случае, я никак не ожидал войти туда и застать такое.
Дариус провел уже очень утомительный и насыщенный событиями день к тому моменту, когда, войдя в холл, увидел, что Туринов в очередной раз запугивает Серафину. Утром Дариус беседовал с небольшой группой избранных офицеров о том, кто заменит Орсини на посту капитана королевской гвардии. Затем он проследил за депортацией юной Кары, которую отправил искать прибежище у французов.
После этого Дариус отправился в город, чтобы отослать длинное донесение царю Александру и тем самым привести в действие последние колесики хитроумного механизма своей интриги, а также повидать адвоката и привести в порядок свои дела, в том числе изменить завещание.
Из чистой сентиментальности он откупил у правительства старую виллу и завещал ее Серафине. Дариус хотел, чтобы у нее всегда оставалось тихое убежище, где она могла бы вспоминать его и те несколько дней, которые они провели там вместе.
— Она ведь не хочет Туринова, — заметил Рафаэль, возвращая Дариуса в настоящее. — Сестра прячется от отца и ото всех. Это позор! Почему бедная девочка должна защищать нас всех? А как же наша честь? Мы же мужчины! Не так ли? — Он внезапно вскочил и заметался по комнате.
— Что ты предлагаешь? Рэйф сжал кулаки.
— Мы должны сражаться! Если Наполеон считает, что может захватить нас, пусть попытается! Серафина — моя сестра, и я буду защищать ее! А ты мне поможешь!
— Ах, молодость…
— Думаешь, это невозможно? — настаивал принц.
— Они значительно превосходят нас численностью, а кроме того, мы даже не знаем, где они начнут атаковать, то есть какое побережье нам защищать. — Однако не тревожься. Все будет хорошо.
— Значит, ты уже что-то предпринял. Втайне. Что ж. надеюсь, тебе это удастся. Иногда мне кажется, что отец стремится избежать войны, опасаясь, что я выйду на поле боя и меня тут же разорвет снарядом. Может, если бы не было героического Сантьяго, затмевающего меня во всем, отец увидел бы, что я вовсе не полный недоумок.
Дариус поморщился: — Не говори так. Ты его сын. Его наследник. — Пусть так, но ты протеже отца. Простые смертные вроде меня никогда не сравняются в его глазах с тобой.
Дариус сознавал, что, вероятно, в последний раз видит этого мальчика, который был ему как младший брат.
— Я знаю, Рафаэль, он к тебе суров, но это потому, что ты ему очень дорог.
— Думаешь, он когда-нибудь будет выслушивать меня или доверять моим суждениям так, как твоим?
— У меня просто больше опыта, чем у тебя.
— Я никогда не приобрету опыта, потому что мне ничего не позволяют делать! Отец лишь вечно критикует меня. Что бы я ни сделал, мне не угодить ему. Я сдаюсь. К черту все! Пока он не умрет и не придет мой черед править, я буду просто развлекаться.
Дариус изумленно уставился на Рэйфа, ужаснувшись его словам.
Рэйф виновато потупился.
— Ну и что? — пробормотал он.
— Как ты можешь говорить такое? Король считает, что солнце сияет только ради тебя, — сердито заговорил Дариус. — Полагаешь, он к тебе суров? Знал бы ты моего отца. Ты бы и дня не продержался.
— Ладно, Сантьяго, полегче. Господи! — Смущенно усмехнувшись, юноша устремил взор на отдаленное море. — Еще минута, и ты съездишь мне по физиономии.
В этот момент дверь скрипнула, и Дариус снова оглянулся. В комнату заглянула Джулия Калацци:
— Приве-ет.
Дариус сердито посмотрел на принца:
— Ты не запер дверь.
Джулия одарила Дариуса застенчивой улыбкой и скользнула в комнату. Закрыв за собой дверь, она направилась к нему, чувственно покачивая бедрами.
Рэйф не сводил зелено-золотистых глаз с Джулии, внимательно изучая каждый изгиб ее фигуры. Затем с восхищением тихо присвистнул.
— Вот она — королева моих грез.
— Уйдите, я хочу поговорить с Сантьяго, — сказала Джулия принцу.
— Почему вы никогда не навестите меня? — спросил принц, затем обратился к Дариусу: — Я ежедневно твержу Джулии, что влюблен в нее, но она, Сантьяго, этого не слышит. Что посоветуешь?
