Мерриот поднялся наверх в комнату, где находились Том и Френсис. Шум выстрелов разбудил их, и они были очень заинтересованы тем, что происходило внизу. Анна еще спала, как сказал Френсис. Мерриот вкратце сообщил им, в чем дело, чтобы они потом могли рассказать все Анне, когда та проснется, и затем пошел опять вниз к Киту.
Время шло, в доме и вне его все было тихо. Румней не подавал никаких признаков жизни. Мерриот уже начал говорить о том, не ушли ли разбойники, испугавшись того, что лишились четырех человек, но Кит все время стоял на своем, повторяя: Румней — хитрый негодяй!
Гель обошел весь дом, никто из людей, расставленных повсюду у дверей и окон не видал Румнея и его шайку, из окон никого не было видно. Всадник, стороживший у ворот, тоже исчез. Но, как Боттль и говорил, это еще вовсе не свидетельствовало о том, что Румней действительно исчез: он прекрасно мог скрыться в постройках, расположенных вокруг дома.
В то время, как Гель сидел и беседовал с Боттлем, вдруг послышались поспешные шаги. Оливер быстро сбежал вниз по лестнице и сообщил запыхавшись:
— Антоний подъезжает к дому.
— Следуй за нами! — крикнул ему Гель, быстро отправляясь с Китом к маленькой двери, в которую должен был войти Антоний.
— Скорей отворяйте дверь и становитесь все с пистолетами наготове, чтобы не пропустить никого, кроме Антония! — приказал Гель своим людям.
Гатч открыл дверь, а Мерриот и Кит с пистолетами в руках встали на самом пороге, за ними поместился Оливер Бунч, дрожа всем телом, но тоже с пистолетом наготове.
По темным аллеям парка быстро несся Антоний на лошади, ветер развевал его плащ, на левом плече его висел мешок, в котором он, очевидно, вез провизию, в правой руке он держал обнаженный меч. По его посадке и по всей позе его было видно, что он подозревает присутствие врагов и приготовился к встрече с ними.
Мерриот посмотрел в ту сторону, куда глядел Антоний, и сообразил, что разбойники спрятались за выступом стены. Предположение его подтвердилось, так как в ту же минуту оттуда выскочило человек девять, и все они бросились к Антонию, чтобы перехватить его. Гель сразу признал в них людей Румнея, но самого предводителя среди них на этот раз он не заметил. Антоний пришпорил лошадь и бросился вскачь.
Первый из разбойников выстрелил, лошадь Антония дрогнула, упала и осталась лежать неподвижно на земле. Антоний успел вовремя высвободить свою ногу из стремени, так что лошадь не придавила его своей тяжестью, но он тотчас же был окружен разбойниками.
Мерриот и Кит выстрелили, недолго думая, в эту кучу людей, а затем, обнажив мечи, бросились на выручку к Антонию. Два разбойника остались лежать на месте, другие два свалились также от внезапного падения первых, остальные быстро обернулись назад, так как боялись, что Гель и Боттль нападут на них с тылу. Это дало время Антонию подняться на ноги. Пока его спасители занялись разбойниками, Антоний бросился вперед к двери, чтобы спасти скорее свою провизию, но тут на него опять напали другие неприятели, однако на выручку ему теперь поспешил Джон Гатч, оставив Оливера сторожить у дверей.
Два разбойника, увидев, что двери оберегаются теперь недостаточно тщательно, быстро направились к ней; дрожащий от страха Оливер выстрелил в одного из них в упор, а в другого направил было меч, но в ту же минуту меч этот был вырван из его рук; он увидел сверкнувшее перед ним лезвие шпаги и, не зная, мертв он, или жив, свалился на землю. Тогда второй разбойник быстро перескочил через него, его примеру последовал еще другой, и оба скрылись в дверях.
Кит Боттль сразил первого попавшегося ему разбойника и уже принялся за следующего. Мерриот же все еще не мог справиться с первым напавшим на него, так как это был сильный, здоровенный мужчина, с большой черной бородой. Гель, однако, уже начинал одерживать победу над ним, как вдруг он услышал вдали заглушенный женский крик, и сразу же понял, что это кричит Анна.
Он сейчас же бросил своего противника и кинулся к открытой двери. По дороге ему встретился один из вошедших уже было разбойников; он оттолкнул его с силой в сторону и точно также обошелся и со вторым, успевшим уже проникнуть за дверь. И тут Гель снова услышал крики Анны, как бы звавшей к себе на помощь. Не помня себя от ужаса, он бросился вверх по лестнице, пробежал целый ряд комнат и наконец очутился в ее комнате.
В середине комнаты лежал один из разбойников, по-видимому, убитый наповал, рядом с ним валялись Френсис и Том Коббль, оба раненые; в открытое окно виднелась лестница, приставленная, очевидно, снаружи; на ней стоял человек, и, по-видимому, ждал, когда Румней справится со своим делом, заключавшимся в том, что он связывал Анне руки веревкой.
Эта лестница объясняла все. Румней с несколькими из своих людей, воспользовавшись суматохой во дворе, успел приставить эту лестницу к окну и влезть в него раньше, чем Френсис и Том успели заметить его.
Знал ли Румней о том, что это была как раз комната Анны, — неизвестно. Теперь не время было спрашивать. Гель, как сумасшедший, бросился вперед на своего врага, обнажив свою шпагу, с которой капала еще кровь, пролитая им внизу во дворе.
При виде его, в глазах Анны засветилась радость, и с лица ее исчез ужас, написанный на нем. Но раньше, чем Гель успел броситься на своего противника, тот повернулся так, что пришелся за Анной, и она как бы защищала его своим телом, и в то же время разбойник, не теряя времени и поддерживая Анну, как перышко, направился с ней к лестницу и готовился уже вступить на нее, однако Гель бросился за ним.
Человек, стоявший настороже на лестнице, вскочил вдруг в комнату и кинулся неожиданно на Геля, так что сразу повалил его и хотел было его обезоружить. Гель с отчаянием взглянул на Анну, она ответила ему беспомощным взглядом, а Румней в это время уже влез на лестницу и готовился спуститься по ней.
— Боже мой, все потеряно! — крикнул Гель в отчаянии.
Но в эту минуту с дороги внизу послышался вдруг резкий отрывистый свисток. Румней остановился, как вкопанный, и заметно побледнел.
Гель воспользовался минутой, когда навалившийся на него человек тоже приподнялся, как бы прислушиваясь к свистку, и быстро вскочил на ноги. Свисток повторился на этот раз уже значительно ближе. Румней больше не колебался, он с подавленным проклятием выпустил из рук Анну и в одну минуту спустился вниз по лестнице. Разбойник, державший только что перед тем Геля, тоже бросился к окну и в одну минуту исчез в нем, и таким образом в комнате вдруг не оказалось никого, кроме Анны и Геля. Мерриот первым долгом, конечно, разрезал веревки, связывавшие руки Анны. Отстранив его, она повалилась на свою постель и осталась лежать там почти без чувств от перенесенного страха.
