– Надеюсь, ты треснул негодяев головами друг о друга.
Раздраженно выдохнув, Коко снова занялась обработкой ран.
– Меган, дорогая, грелку со льдом приложи под глаз. Он уже раздувается.
Мег повиновалась, разрываясь на части от созерцания повреждений на лице и того факта, что Найт даже не смотрел на нее.
– Вот.
Меган удерживала ледяной пузырь, в то время как Коко промывала ободранные суставы.
– Я сам подержу. Спасибо, – забрал Найт спасительное средство, надеясь холодом заморозить боль.
– Там, на второй полке в левом буфете, есть антисептик, – сообщила Коко.
Мег, чувствуя, как наворачиваются слезы, повернулась, чтобы достать лекарство.
Дверь снова открылась, на сей раз впуская целую толпу. Первоначальное смущение Натаниэля превратилось в вынужденную общительность, поскольку Калхоуны засыпали его вопросами и громко выражали негодование. Предлагались и отвергались планы мести, пока пациент терпеливо сносил укусы йода.
– Дайте мальчику глотнуть свежего воздуха! – скомандовала Коллин, двигаясь между возмущенными родственниками, словно королева через придворных, и зорко вгляделась в Натаниэля. – Полагаю, в драке ты силен, не так ли?
– Да, мэм.
Старуха проницательно прищурилась.
– Дюмонт, – пробормотала она так тихо, что расслышал только Найт.
– Угадали с первого раза.
Коллин поглядела на Коко.
– Здесь ты в надежных руках. Надо кое-кому позвонить, – и язвительно усмехнулась.
Выплывая из помещения, постукивая тростью, рассвирепевшая гранд-дама решила, что пора задействовать нужные связи и через них порадовать Бакстера Дюмонта известием о том, что он сунул шею в собственноручно завязанную петлю, и еще один неверный шаг оборвет блестящую политическую карьеру самым неожиданным и неприятным образом.
Никто не смеет трогать семейство Коллин Калхоун.
Натаниэль наблюдал за уходом старухи, затем взял пилюлю, протянутую Коко, и проглотил. Движение послало волну боли, пронзившую бок.
– Давай-ка снимем рубашку.
Пытаясь говорить бодро, Коко, сердито ворча, разрезала футболку кухонными ножницами и замерла, обнажив избитое тело.
– Ах.
Слезы закипели в тетушкиных глазах.
– О, малыш.
– Перестаньте кудахтать над парнем, – вошел Голландец, держа пузырек с настойкой из ведьмина ореха и бутылку виски.
Один взгляд на приятеля заставил Нилса так сильно сжать зубы, что те заныли, но голос остался небрежным.
– Он давно не малыш. Глотни-ка, капитан.
– Найт только что принял лекарство, – заступилась Коко.
– Глотни, – повторил Голландец.
Натаниэль вздрогнул, когда виски ужалило губу. Но спиртное поможет утихомирить боль от других ран.
– Спасибо.
– Глянь-ка, – фыркнул Голландец и намочил ткань настойкой. – Позволил им отделать себя, словно городской пижон, который смахивает пылинки вместо того, чтобы вмазать кулаком.
– Их было двое, – проворчал Натаниэль.
– Вот как?
Голландец легонько промокнул кровь.
– Настолько потерял форму, что не в состоянии управиться с парочкой олухов?
– Я надрал им задницы.
Натаниэль осторожно провел языком по зубам. Очень больно, но хорошо хоть не выбили.
– Уже лучше, – повернулся Нилс, вспыхнув от гордости. – Грабители?
Найт стрельнул в Меган пристальным взглядом.
– Нет.
– Ребра повреждены.
Игнорируя проклятья страдальца, Голландец ощупывал и тыкал, пока не определился с диагнозом.
– Но не сломаны.
Нилс присел и взглянул в глаза пациента:
– Сознание терял?
– Возможно.
Обморок был хуже еще одного пропущенного удара, однако нет смысла запираться.
– На минуту.
– В глазах двоится?
– Нет, доктор. Сейчас нет.
– Не выпендривайся. Сколько? – показал Голландец два толстых пальца.
– Восемьдесят семь.
Натаниэль снова потянулся за виски, но Коко отставила бутылку в сторонку.
– Не позволю запивать лекарство спиртным.
– Женщины чертовски уверены, что знают все на свете, – проворчал Нилс, посылая Коко заверяющий взгляд, что предписания будут соблюдены.
– Ну, а теперь в постель. На холодных простынях поостынешь. Хочешь, принесу «утку»?
– Черт, нет.
Без еще одного унижения он вполне способен обойтись. Найт взял руку Коко и поцеловал.
– Спасибо, дорогая. Снова прошел бы через эту мясорубку, если бы знал, что вы будете моей медсестрой.
Потом оглянулся на Холта:
– Готов ехать домой.
– Ерунда, – немедленно отмахнулась Коко от дурацкой идеи. – Останешься здесь, где мы сможем заботиться о тебе. А вдруг у тебя сотрясение мозга, так что по очереди будем будить всю ночь, чтобы не дать тебе уплыть в кому.
– Женские штучки, – фыркнул Голландец, но одобрительно кивнул Коко за спиной Натаниэля.
– Расстелю постель в верхней гостевой комнате, – заявила Аманда. – Кики, почему бы тебе не устроить нашему герою хорошую горячую ванну? Лила, принеси еще льда.
У Найта не было сил бороться с таким напором, так что он смирился и остался сидеть. Вскоре к нему подошла Лила и нежно прикоснулась губами к пораненному рту.
– Пошли, крутой парень.
Слоан передвинулся, помогая пострадавшему встать на ноги:
– Ха! Значит, двое, говоришь? Коротышки, небось?
– Повыше тебя, приятель.
Найта слегка шатало, пока он ковылял вверх по лестнице между Слоаном и Максом.
– Снимай штаны, – распорядилась Лила, когда помощники осторожно опустили несчастного на кровать.
У Найта хватило сил изумленно выгнуть бровь.
– Никогда не говорила, что мечтаешь об этом. Без обид, – добавил остряк Максу.
– Конечно, – усмехнулся Макс и нагнулся, чтобы стащить с Натаниэля ботинки.
Квартермейн уже прошел курс лечения у женщин Калхоун и был уверен, что как только Найт избавится от невыносимой боли, то поймет, что попал на небеса.
– Помочь забраться в ванну?
– Сам справлюсь, спасибо.
– Дай знать, если что-то понадобится.
Слоан распахнул дверь, выпроваживая всех из комнаты.
– А когда оклемаешься, я хотел бы выслушать всю историю.
Оставшись в одиночестве, Натаниэль сумел погрузиться в горячую воду. Первая вспышка боли миновала, ослабла и почти успокоилась. К тому времени, когда он выполз из ванной, решил, что худшее позади.
Пока не посмотрел в зеркало.
Один пластырь под левым глазом, другой на виске. Правый глаз смахивал на гниющий помидор. А еще синяки, раздутая губа, отвратительная рана на подбородке. В целом, решил Найт, похоже на выходца из преисподней.
Обернув вокруг талии полотенце, захромал в спальню, в этот момент в комнату вошла Меган.
– Мне очень жаль.
Гостья сжала зубы, чтобы не наболтать глупостей.
