— При чем здесь любовь, Джаред? То, о чем вы говорите, доступно и быку на пастбище.
— Желание, связывающее мужчину и женщину, — это разновидность любви, Кэтлин.
— Едва ли! Любовь удовлетворяет сердце и душу, а желание — только тело.
— Вы хотите сказать, что каждый раз, когда мужчина и женщина бывают близки, они жаждут духовного блаженства, а не физического наслаждения? — Он уставился на нее с изумленным видом. — Боже мой, да вы никогда не испытывали настоящей страсти, верно?
Черт бы его побрал! Как он смеет вторгаться в область ее тайных сомнений!
— Не будьте смешным! Конечно, испытывала, ведь я была замужем три года. — С каждой минутой разговора она ощущала себя все более неловко.
— Я не имею в виду добродетельный секс по субботам при погашенном свете. Я говорю о страсти, не знающей ограничений, когда в голове не остается ни одной мысли, кроме удовлетворения физического желания, и последнее, о чем вы думаете, — так это о романтических чувствах партнера.
Китти встала.
— Думаю, я выслушала достаточно, потому что, если вы правы, я рада, что мне неведома подобная страсть. Спокойной ночи, Джаред.
Она двинулась к двери, но он схватил ее за руку и, круто развернув, привлек к себе.
— А я думаю иначе, Кэтлин. Я уверен, что такая темпераментная женщина, как вы, создана для страсти. Более того, я видел ее проявление сегодня в кладовке. — Он прижался к ее губам в обжигающем поцелуе.
Китти попыталась оттолкнуть его, но он только крепче притянул ее к себе.
Задыхаясь, она приоткрыла рот, и Джаред воспользовался моментом, чтобы ворваться языком в его влажную глубину. Китти продолжала сопротивляться, но ее усилия не помешали ему опустить ее на пол.
— Если вы это сделаете, это будет насилие, — выдохнула она, когда он, наконец, оторвался от ее губ.
— Я не собираюсь ничего делать против вашей воли, Китти. Просто я хочу, чтобы вы осознали физическое притяжение, существующее между нами.
Ее глаза презрительно сверкнули.
— Я не испытываю к вам физического притяжения.
— Посмотрим.
Он прошелся языком по ее шее, и она резко втянула воздух.
— Что бы вы ни пытались доказать этими нелепыми действиями, у вас ничего не получится. Только напрасно потеряете время.
Скользнув рукой в вырез ее блузки, Джаред обхватил ладонью ее грудь. Китти дернулась.
— Приятно, да, Кэтлин? — Он потер сосок большим пальцем, продолжив ласки.
— С чего вы взяли, что мне может быть приятно, когда меня лапают?
— Не отрицайте. Вам это так же приятно, как и мне. Чувствуете мою руку, Китти? Только не говорите, будто не испытываете внизу живота этакого томления, которое медленно нарастает, пока не взорвется в ослепительном экстазе.
Что ж, если она не может противостоять ему физически, то сможет победить в противостоянии характеров, задев его гордость.
— Боюсь, вы переоцениваете свои способности, Джаред, поэтому, прошу вас, отпустите меня. Я хотела бы лечь в постель.
— Я хочу того же, но когда я представлю вам все свои доводы, не думаю, что мы успеем добраться до кровати.
Он убрал руку с ее груди и принялся расстегивать пуговицы на блузке. Китти вздрогнула, когда прохладный воздух коснулся ее разгоряченной кожи.
— У вас что, совсем нет гордости? — выдохнула она.
— Еще немного, и у вас ее тоже не будет. — Его жадный взгляд скользнул по ее груди. — Я столько думал о вашей груди, Китти: как она выглядит, каково это — прикоснуться к ней или попробовать на вкус. — Джаред опустил голову и прошелся языком по ее затвердевшим соскам. — Я представлял себе эти розовые маковки, напрягшиеся и заострившиеся, как сейчас, со смуглыми ореолами. — Он обвел языком контур соска, а затем взял его в рот.
Дыхание Китти стало прерывистым, и она невольно заерзала под ним. Движение еще больше возбудило его. Ощутив это, Китти замерла.
— Джаред, остановитесь и подумайте, что вы делаете.
— Я только об этом и думаю. Я думаю об этих сливочно-белых возвышенностях, — прошептал он. — Как они насыщают младенца, как утоляют мой голод. А еще я думаю о том, что сделаю с ними. — Он склонил голову и принялся нежно и страстно ласкать ее грудь, пока Китти, несмотря на всю свою решимость, не начала всхлипывать, ощущая внутри нарастающую пульсацию. В панике она попыталась скинуть его с себя.
Джаред завел ее руки за голову и прижал к полу.
— Жаль, что вы не можете видеть себя; ваши сапфировые глаза потемнели от желания. Неужели это та самая страстность, которую вы так долго сдерживали? Дайте ей волю, Китти. Покажите мне настоящую женщину, которая упорно прячется за вдовьими одеждами.
— Я никогда вам этого не прощу. — Она отвернулась, отказываясь смотреть на него.
Джаред улыбнулся и усилил атаку на ее чувственность. Хриплым возбуждающим шепотом он принялся описывать ее тело и рассказывать, что он сделает с каждой его частью руками, губами и языком, если только она попросит. Он описывал приемы, о которых узнал в Индии, способные доставить женщине немыслимое наслаждение, и что она, Китти, может, в свою очередь, сделать для него. Чем более эротичным становился его шепот, тем больше она возбуждалась. Каждое произнесенное им слово находило отклик в ее женском естестве, пока все ее тело не охватило пламя, а в голове не осталось ни одной мысли, кроме жгучего желания ощутить его поцелуй, прикосновение и проникновение.
Китти начала всхлипывать и извиваться под ним.
— Вы по-прежнему утверждаете, что не испытываете физической страсти? Ну, признайтесь, Китти. Признайтесь, что вы хотите, чтобы я сорвал с вас одежду и позволил вам раздеть себя. Разве это неправда?
— Нет! Неправда! — выкрикнула она, пытаясь убедить не столько его, сколько себя.
— И долго еще вы намерены обманывать себя?
Желание, охватившее ее с такой силой, внезапно рассеялось — то ли от его насмешливого тона, то ли от сознания, что он прав.
Джаред запечатлел на ее губах легкий поцелуй и поднял ее на ноги.
— Сколько еще вы намерены притворяться, будто ваше тело не отвечает? Не стыдитесь своих мыслей и чувств. Наслаждайтесь ими. Освободите в себе женщину, Китти. Дайте ей то, чего она хочет. Освободите ее, ради Бога.
Китти ощущала скорее горечь, чем стыд. Она была так обескуражена, что не могла даже злиться на Джареда. Он прав. Кто бы мог подумать, что она способна так реагировать на прикосновение и слова мужчины? В этом было что-то порочное.
— Зачем вам это понадобилось, Джаред? Неужели ради того, чтобы доказать свою правоту, стоило разрушать нашу дружбу?
— Я хочу вас, Кэтлин. Но я хочу ту женщину, что сжимал в своих объятиях несколько секунд назад и которой мог бы овладеть. Однако сделай я это, вы бы возненавидели меня. Поэтому я подожду. Наступит день, когда вы сами придете ко мне. А пока, Кэтлин Драммонд, все будет как прежде.
