Он поцеловал ее на прощание.
На работе Брайан должно быть почувствовал подавленность Мэдди.
«У вас с Эдди все в порядке?»
Она покачала головой не в силах говорить об этом. Она хотела бы снова оказаться в своей квартире, хотела бы иметь нору, где можно спрятаться, разложить мысли по полочкам и погоревать, если придется.
«Не хочется сваливать это на тебя, но не могла бы ты проверить и решить подходит ли это для эфира?» Он бросил ей кассету.
Мэдди поймала ее обеими руками. Без надписи, без намека на содержимое.
«Конечно» Это отвлечет ее от мыслей об Эдди. «А что это?»
«Друг занес»
Она скорчила гримасу.
«И попросил тебя запустить, не так ли?»
«Вообще-то, он хотел, чтобы ты прослушала это. Все равно ты сумеешь лучше оценить подобное»
«Я послушаю»
В два часа ночи Мэдди вспомнила о кассете.
Она только что поставила последовательность из четырех песен, потому вытащила плеер, надела наушники, вставила кассету и откинулась в кресле.
Сначала послышалось только шуршание пленки. Потом… музыка.
Баллада. Чарующая. Почти мистическая…
Бывают в жизни времена
Когда тени так огромны,
Что затмевают луну
и звезды.
Бывают в жизни времена
Когда каждый вдох дается с трудом
Каждый вдох звучит отчаянием
И вот тогда приходит Мэдисон.
Эдди.
Это не мог быть никто кроме него. Вот что он имел в виду, прося поставить песню для него.
Его голос. Боже, его голос. После него Рик Бэк звучал подобно младенцу в мире взрослых.
Он был настоящим. Он пробирался внутрь, разрывая на части. Жесткий. Болезненный. Полный надрывных эмоций.
Любви.
Когда умолк последний аккорд, Мэдди нажала кнопку перемотки и проиграла песню заново.
В его музыке были изъяны. Чудесные, волшебные изъяны.
В пении был момент, в припеве, что немного выбивался из звучания, когда его голос надламывался. И этот звук притягивал ее сердце.
Когда последняя нота отзвучала, Мэдди закрыла глаза и откинулась на спинку, пытаясь вернуться на землю, ожидая пока сойдет гусиная кожа.
Она не могла пошевелиться. Он сказал ей правду по своему, самым лучшим способом, с помощью музыки.
Началась новая песня.
Она как заноза
Что не пройдет.
Сказала что она шлюха
Пришедшая на работу
Моя собака напала на нее
Лизнув ее белое лицо
Сказала что она шлюха
И я был ее заданием.
Сказала что я люблю ее
Но она любила другого
Сказала что она шлюха
Я сказал, почему бы и нет?
Она как заноза
Что не пройдет.
Она сказала что любит меня
Я надеюсь что она останется
Песня оборвалась внезапно.
Мэдди сидела, прижав руку ко рту, смеясь и плача одновременно.
Она наконец-то поняла, как запросто она отдалась ему в тот первый раз. Потому что это не было впервые. Он притрагивался к ней годами.
Он был тем единственным.
Он всегда был единственным.
Эдди был сладкой болью музыки в ее душе.
Она должна поговорить с ним, должна увидеть его. Прямо сейчас.
Она сунула кассету в сумочку и направилась к двери, остановилась, вернулась в кабинку и установила обратку когда доиграет диск. Затем развернулась и побежала.
Наружу.
На парковку.
Там, в вольфрамовом уличном освещении стоял Эдди, прислонясь к переднему крылу ее автомобиля, сложив руки на груди и скрестив ноги в щиколотках. Старался выглядеть непринужденно. Она видела его насквозь, отстраняясь от машины, он двигался немного оцепенело, будто бы простоял так пару часов.
«Рик Бэк не умер той ночью четыре года назад, не так ли?» спросила она.
«Нет»
«Джейсон это Рик Бэк, правда?»
«Я пообещал матери Рика, что не скажу никому ни слова»
Она не могла проклинать его за столь стоическое благородство. В его молчании была сила, а не слабость.
«Я не расскажу» сказала она.
«Я знаю»
«Ты написал музыку, но не мог сыграть ее на людях. Потому заставил Рика сделать это. Я права?»
«Если коротко»
«А как насчет Эвелин? Она знает про Рика?»
«Эвелин?»
«Тетя Рика»
«Ты говоришь про Эвелин Стойкович?»
«Она была домовладелицей Энид»
«Ах» — Он выглядел так, будто она только что привела его туда, где ему не хотелось быть. — «Эвелин любит говорить всем, что она тетя Рика, но это не так. Приготовься к шоку. Ее сынок оказался тем парнем, что подстрелил Рика»
Мэдди полагала, что она догадалась обо всем, но сказанное им она не могла представить себе и во сне.
«Не понимаю. Разве он не из Калифорнии?»
«Да, но он навещал свою мать здесь в Честере, когда мы давали концерт. Эвелин всегда думала, что я нанял ее сына для убийства Рика. Правда, вероятно, была слишком тяжела для нее. По крайней мере, таким образом она может убеждать себя что сына ее нельзя винить до конца»
«Бедная Эвелин»
Мэдди подумала про старые вещи в ее подвале. Вероятно они принадлежали ее сыну. Не удивительно, что от этого местечка у нее мороз по коже шел.
«Страх может удерживать нас от того, чтобы правильно проживать наши жизни» сказал Эдди. «Никогда не позволяй другому жить вместо тебя»
Он говорил о своей музыке. О себе.
«Ты пробудила меня. Ты встряхнула меня. Ты заставила меня снова хотеть писать. Снова жить»
Все стушевалось. Она плакала. Без ее ведома лицо стало влажным, она же не приложила к этому ни малейших усилий.
Признание Эдди полностью освободило Мэдди от боли последних слов Энид. Ей не надо было выискивать лекарство для всего, что имело смысл в ее жизни. Она могла быть тихим пламенем.
«Мэдди я боюсь. Не за себя, а за тебя»
Она пыталась говорить, но горло ее болело.
«Я думал о том, что находясь рядом со мною, ты подвергаешься опасности. Но затем я понял, что ты опасна сама для себя. Ты творишь сумасшедшие вещи. Например, не запираешь двери. Идешь на встречу с незнакомцами посреди ночи неизвестно куда. Притворяешься проституткой. А затем я решил, что не смогу справиться с мыслями о том как ты там одна, гадать какие еще наивные, опасные вещи ты затеваешь»
Девушка сумела взять себя в руки, чтобы заговорить.
