Все это промелькнуло в мозгу герцога, и он решительно направился к тускло освещенному дверному проему. Какой-то предмет — чаша или ваза — вылетел из двери и разбился о стену в каком-то дюйме от его головы. Кливдон ворвался в комнату как раз вовремя, чтобы увидеть, как незнакомая женщина бросает в Нуаро чернильный прибор. Та споткнулась о перевернутый стул и упала. Снова послышался треск. Оглянувшись на звук, он увидел на столе разбившуюся лампу. Языки пламени уже лизали сложенные в стопку бумаги. В мгновение ока они перепрыгнули на оконную занавеску и устремились вверх.
Мимо него пробежала женщина, неся что-то в руках. Но герцог не пытался ее остановить. Нуаро пыталась встать, а огонь тем временем уже перебрался с оконных занавесок на полки с книгами и бумагами. Один угол комнаты был полностью охвачен огнем. Кливдон подумал о тканях, которые видел в торговом зале. Здесь должны быть и другие горючие материалы: оберточная бумага, коробки…
Огня уже было слишком много, чтобы с ним можно было справиться самостоятельно.
Кливдон принял решение в долю секунды. Он не станет рисковать, пытаясь победить огонь. Еще несколько минут, и все они окажутся в огненной ловушке.
Прижимая к груди драгоценные рисунки, Притчетт выскочила из задней двери во двор и побежала, не оглядываясь на магазин. До самой Кэри-стрит она ни разу не остановилась. Только там она позволила себе перевести дух. Заметив дым, поднимающийся над магазином, женщина ощутила неприятный укол в сердце. Только бы ребенок не пострадал. Она так хорошо все спланировала, но мадам все перевернула с ног на голову, отослав швей домой раньше обычного. Притчетт буквально вытолкала их из мастерской, заявив, что приберет все сама. Когда явился герцог, женщина вознесла Богу благодарственную молитву. Этот человек займет мадам надолго.
Только все пошло не так, и теперь не только мадам, но и герцог знает, что она сделала.
Ничего, успокоила она себя, ничего страшного. У нее есть модели, а с деньгами миссис Даунс она сможет устроиться на новом месте и начать все заново под другим именем. Она, Фрэнсис Притчетт, умна и предусмотрительна, и все сделала правильно.
Она снова взглянула в сторону магазина. Там на фоне усыпанного яркими звездами неба над крышами висело дымное облако, похожее на грозовую тучу.
Марселина увидела пламя и несколько мгновений смотрела на него, не в силах поверить своим глазам, а потом закричала:
— Люси!
Кливдон рывком поставил ее на ноги и теперь тащил за собой к двери. Сверху доносились крики. Наверное, там услышали шум или почувствовали запах дыма.
— Все на улицу! — закричал Кливдон. — Вон из дома!
Топот и грохот наверху.
— Все вон! — рявкнул он.
Марселина рванулась к лестнице.
— Люси! — крикнула она. Сверху был слышен шум. — Почему они не выходят? — Неужели огонь распространился так быстро? Они в ловушке? Люси!
Но герцог упорно волок ее по коридору к выходу.
— Нет! — завизжала она во весь голос. — Там моя дочь!
— Они спускаются, — сказал он.
Потом и она услышала шаги по лестнице и возбужденные голоса.
За ее спиной снова взревел герцог:
— Все вон из дома! Нуаро, ради Бога, поторопись! Выводи всех!
В темном наполненном дымом коридоре ничего не было видно. Но Марселина различила голоса сестер, Люси и Милли.
Кливдон с силой толкнул ее.
— Быстро на улицу! — крикнул он.
Она вышла, и только когда все собрались вместе, обнаружилось, что Люси с ними нет.
— Где Люси? — вскрикнула Марселина, оглядываясь на охваченных паникой соседей, жавшихся в отдалении.
— Она же была с нами.
— Она только что была здесь.
— Я держала ее за руку, мадам, — сказала Милли, — но она вырвалась. Я думала, девочка побежала к вам.
Нет! Нет! Взгляд Марселины метнулся к полыхающему зданию. Она содрогнулась от мысли, что девочка может оказаться внутри.
— Люси! — снова крикнула она. Сестры, плача от страха, тоже звали племянницу. Улица стала заполняться зеваками. Взгляд Марселины жадно шарил по толпе. Но малышки нигде не было. Да и не могло быть. Люси боится темноты. И никогда не побежала бы к толпе незнакомых людей.
— Кукла, — прорыдала Софи. — Она хотела взять с собой куклу. Но не было времени.
— Но она же не могла вернуться! — в панике воскликнула Леони.
Марселина рванулась обратно к горящему зданию. Сестры схватили ее за руки. Она отчаянно сопротивлялась.
Пламя бушевало в окнах. Торговый зал превратился в костер.
— Люси! — истошно закричала Марселина и без сил опустилась на тротуар. — Девочка моя!
Кливдон пересчитал всех по головам, когда они выходили из двери, и уверился, что женщины спасены.
Но едва он сам вышел на улицу, как услышал крик Нуаро, зовущий ребенка.
Нет. Милосердный Господь, только не это! Не дай ей погибнуть в огне.
И он побежал обратно в пылающее здание.
— Люси! — крикнул он. — Эррол!
Огонь быстро распространялся по первому этажу и прорывался на второй. Вокруг стоял адский шум — пламя ревело, шипело, трещало. В дыму не было видно даже лестницы. Герцог нашел ее на ощупь, по памяти, и взбежал вверх по ступенькам.
— Люси! Эррол!
Он звал и звал ее, продвигаясь вперед по коридору и заглядывая во все двери. Здесь все было в дыму. И лишь в самом конце коридора он услышал испуганный крик:
— Мама!
— Люси! Где ты, малышка?
— Мама!
Дым стал уже густым и удушающим. Кливдон почти ничего не слышал, оглушенный ревом пламени. И едва не упустил ее. Окажись он на этом месте мгновением раньше или позже, он не услышал бы сдавленного крика. Но откуда он донесся?
— Люси!
— Мама!
Кливдон начал безумные, неистовые поиски. Он всматривался в густой дым, прислушивался, шарил руками и, в конце концов, нащупал низкую дверь. Это была каморка под лестницей, ведущей на третий этаж. Должно быть, Люси играла здесь раньше, или пряталась, или эта дверь оказалась первой, которую она сумела найти.
Он распахнул дверь.
Темнота. Тишина.
Нет, молю тебя, Господи, не дай ей умереть. Пусть у меня будет шанс! Пожалуйста!
Тут он и увидел крошечную фигурку, скорчившуюся в углу.
Герцог поднял ее и прижал к груди. Малышка так же сильно прижимала к груди куклу. И дрожала всем телом.
— Все в порядке, — сказал Кливдон. Его голос был сиплым от дыма и страха. Девочка уткнулась лицом в его сюртук и заплакала.
Он чмокнул ее в измазанную сажей макушку.
— Все будет в порядке, — пообещал он. — Поверь мне.
Все должно быть хорошо, пообещал он себе. Она не погибнет. Он не позволит.
