— И все-таки я упорно не понимаю, что мешает тебе зарубить его раз и навсегда, — развел руками Хантер.
— Мы вынуждены вместе заниматься решением проблем политического характера, кроме того, ты ведь тоже знаешь поговорку «Держи друзей близко, а врагов — еще ближе».
— Вот тебе и еще одна причина вызвать его и всадить свинцовую пулю в плечо мерзавца, — настаивал Хантер.
— В случае с Мисбурном целиться надо прямо в сердце, иначе он непременно вернется, чтобы взять реванш. Помнишь, что он сделал с Бландфордом?
Хантер пробормотал что-то неразборчивое, но явно неодобрительное:
— Да, бедный старина Бландфорд.
— Я бы не смог спокойно уйти прочь, прикончив равного мне по происхождению человека.
— Возможно, проблему решило бы путешествие на континент? — предположил Хантер.
— Боюсь, и этого было бы мало. Я не потерплю, чтобы Мисбурн определял ход моей жизни. Кроме того, все уже решено. Возможно, ему пришлось не по вкусу мое намерение жениться на Арабелле вместо его дочери, но нет ничего, черт побери, что он может сделать.
Для Арабеллы неделя, последовавшая за балом в особняке Арлесфордов, была наполнена непрерывной суетой, чему она втайне радовалась — не оставалось времени размышлять о том, какими странными стали их отношения с Домиником, и вспоминать о скорой свадьбе. Она играла свою роль, полностью сосредоточившись на ней, чтобы не обронить ни слова о своих секретах.
Арабелла, ее мать и Доминик посетили музыкальный вечер, устроенный в доме леди Кэррутер в понедельник, затем прием леди Филчингем во вторник, на следующий день сходили в Королевский театр на постановку «Гамлета». В четверг их ждали на балу у лорда Ройстона, а в пятницу Арабелла оказалась в опере. Кроме того, она принимала посетителей днем в своем доме на Керзон-стрит. Субботним утром Арабелла собиралась начать готовиться к балу, на котором они должны были присутствовать вечером.
Миссис Тэттон, позевывая, дремала в кресле у камина, а Арабелла обучала Арчи карточной игре за маленьким столиком, обитым зеленым сукном.
— Я выиграл! — торжествующе воскликнул Арчи и показал карты матери.
— Тише, негодный мальчишка, — со смехом прошептала она. — Ты разбудишь бабушку!
— Я вовсе не сплю, — пробормотала миссис Тэттон. — Просто прикрыла глаза на пять минут, пока есть такая возможность.
Она замолчала, и через несколько секунд ее дыхание стало ровным и глубоким, с легким похрапыванием.
Арчи захихикал:
— Мама, она и в самом деле спит. Послушай только!
Миссис Тэттон, как по заказу, всхрапнула, и мальчик расхохотался.
Раздался громкий, нетерпеливый стук дверного молотка по медной пластинке, заставивший Арабеллу и Арчи вздрогнуть и разбудивший миссис Тэттон.
— Это Доминик пришел повидать меня? — спросил Арчи. — Надеюсь, что так, он мне очень нравится, мама!
— Я этому очень рада, — произнесла Арабелла, не покривив душой.
Какими бы сложными ни были отношения между ней и Домиником, с каждым днем она все больше убеждалась в одном: даже если он не любил ее, он просто обожал своего сына.
— Это Доминик? Мы разве ждали его в такую рань? — Миссис Тэттон потерла глаза и выпрямилась в кресле. — Боже правый. Сама не знаю, почему в последнее время я чувствую такую усталость...
— Сказываются ночи, проведенные без сна, мама, — с улыбкой произнесла Арабелла. — И нет, мы не ждали ни Доминика, ни других посетителей в такой час. Джеммел разберется, в чем дело.
Но меньше чем через пять минут дворецкий появился в дверях гостиной:
— Прошу прощения, мадам, но у двери ожидает джентльмен, который настаивает на том, чтобы поговорить с вами, некий мистер Смит.
У Джеммела на лице было написано, что он думает о неизвестном джентльмене, досаждающем его хозяйке, словно Арабелла и впрямь была достопочтенной миссис Марлбрук, которой притворялась. Она преисполнилась благодарности к пожилому дворецкому.
— Я пытался заставить его уйти, но он отказывается выполнить мою просьбу до тех пор, пока я не передам вам сообщение. Я мог бы спустить его с лестницы, но подумал, что подобное действие привлечет к нам совершенно нежелательное внимание.
— Вы правильно поступили, доложив, Джеммел.
Арабелла не знала никаких джентльменов по имени Смит, более того, у нее не было никакого желания принимать мужчин, кроме Доминика. Но при этом ей совершенно не хотелось вызвать скандал и сплетни, с шумом прогнав посетителя с порога.
— И что там в этом послании? — спросила Арабелла.
Джеммел отчаянно покраснел от смущения, прокашлялся и произнес:
— Мисс Нуар.
Это имя неожиданно громко прозвучало в тишине, эхом отразившись от стен. Глаза Арабеллу расширились от ужаса. Ровное биение сердца замерло, а затем сменилось гулкими ударами, по спине прокатилась дрожь ужаса.
Мисс Нуар. Перед глазами вновь пронесся ее собственный образ, отраженный в зеркале в заведении миссис Сильвер. Женский силуэт в черном полупрозрачном платье, совершенно не скрывающем фигуры, непристойно льнущем к округлостям тела. В черной маске из перьев, скрывшей верхнюю половину лица.
Кто-то видел ее.
Кто-то знал обо всем.
— Мисс Нуар? — недоуменно переспросила ее мать, не понимая, в чем дело.
К счастью, Арчи снова увлекся картами, не обращая внимания на то, что происходит в гостиной.
Сердце Арабеллы билось быстро, неровно, гулко стучась о грудную клетку. Ей казалось, что каждый удар отдается во всем теле и комком застревает в горле.
— Я разберусь с этим, мама, и неизвестный джентльмен, наконец, оставит нас в покое. — Повернувшись к Джеммелу, Арабелла велела: — Проводите его в библиотеку.
Дворецкий неловко кашлянул, словно даже ему было известно о бесстыднице, скрывающейся под псевдонимом мисс Нуар.
Арабелла поднялась, с достоинством разгладила складки платья, быстро посмотрелась в карманное зеркальце и, убедившись, что страх не отражается на ее лице, сделала глубокий вдох и направилась на встречу с неизвестным джентльменом.
Она вошла в библиотеку и тихо закрыла за собой дверь.
У книжных стеллажей стоял мужчина, держа в одной руке шляпу и перчатки, окидывая взглядом названия на кожаных переплетах. Наконец, услышав щелчок закрывшейся двери, он поднял глаза, и Арабелла сразу же поняла, кто перед ней.
Он был выше среднего роста, стройный, хорошо сложенный. То, как расслабленно он держал перчатки и шляпу, только подчеркивало напряжение, сковавшее его с головы до ног. Черные, как вороново крыло, волосы резко контрастировали с бледной кожей. Но более всего притягивали его глаза, черные, опасные, полные неприкрытой ярости. Мужчина смотрел на нее с холодной неприязнью, точно так же, как в тот вечер, стоя в бальной зале в особняке Доминика, бок о бок с графом Мисбурном.
