Дверь со скрипом отворилась. Запах табака, едва уловимый! Держа свечу в высоко поднятой руке, София вошла в кабинет. Мерцающий свет выхватил из темноты высокие книжные шкафы, забитые томами, камин, в котором еще тлели несколько угольков, заваленный бумагами стол и… ага, поблескивающий хрустальными гранями стакан и бутылку в уголке возле окна. София направилась к столику, налила щедрую порцию и сделала неторопливый глоток. Наверное, Эмилии надоело нести ночное дежурство и она отправилась спать.
А потом она заметила на полу комок бледно-голубого шелка.
Опустив стакан, София уставилась на брошенный пеньюар. Он был возле письменного стола, вот почему она не заметила его сразу. Зачем, Бога ради, Эмилии вздумалось снимать его в такую прохладную ночь и беспечно бросать на пол?
Дверная ручка повернулась, мягко щелкнув. Затаив дыхание, София смотрела, как в кабинет входит высокий мужчина. Он застыл на полпути как вкопанный при виде свечи на столе и пробормотал что-то сквозь зубы — она не разобрала слов. Ошибки быть не могло. Александр Сент-Джеймс с его черными как смоль взъерошенными волосами! К тому же без сюртука и без сапог, потому что первый висел, переброшенный через плечо, будто Алекс одевался в спешке, а вторые он держал в руке. Даже рубашка была застегнута лишь наполовину.
Вдруг сброшенный на пол пеньюар перестал быть загадкой. В конце концов, Софии уже довелось видеть их в объятиях друг друга. И это она посоветовала племяннице приехать в поместье в надежде, что Сент-Джеймс вздувает нанести сюда визит. София прочистила горло.
— Добрый вечер, милорд. Или доброе утро?
— Леди Маккей! — Он учтиво поклонился, что выглядело довольно забавно, учитывая, что он был полураздет. — Почему меня не удивляет ваше присутствие? Позвольте, я отвечу на собственный вопрос. Заблудившиеся особы женского пола, кажется, вырастают на моем пути, словно из-под земли. Особенно когда я пытаюсь соблюсти осторожность.
— Я не могла заснуть. — София не могла взять в толк, с чего бы ей оправдываться. Оттого разве, что ее застигли на месте преступления со стаканом бренди в руке? В конце концов, у нее больше прав находиться тут, чем у него. Хотя она искренне сомневалась, что ее надутый зять одобрил бы распитие ею спиртных напитков в его кабинете!
Улыбнувшись, Александр Сент-Джеймс сухо сказал:
— Кажется, глоток спиртного перед сном творит чудеса.
— Где Эмилия?
— Заснула.
Заснула. А он стоит здесь, босиком, с распахнутой на груди рубахой, без сюртука. Ясно, что он не заявился в их дом в подобном виде. Вот он, тот самый случай, что зовется «берегись собственных желаний»! Она хотела, чтобы у Эмилии появился шанс поговорить с возлюбленным. Однако дело, похоже, зашло гораздо дальше разговоров.
О Боже!
— Не возражаете, если я тоже выпью? — Он кивнул в сторону графина.
— Полагаю, в сложившихся обстоятельствах глоток чего-нибудь покрепче явно не помешает. — Отставив свой стакан, она налила порцию Алексу. — Догадываюсь, что вы обнаружили Эмилию здесь, в кабинете, и это отвлекло вас от первоначальной цели? — София протянула ему напиток.
— Она умеет отвлекать. — Алекс принял стакан, сделал порядочный глоток и одарил ее загадочным взглядом. — Кажется, миледи, вас не испугало ни мое появление, ни ситуация в целом.
— Уверяю вас — полуодетый мужчина, который знает, что моя племянница спит, является для меня достаточным потрясением.
— Для меня тоже, — сухо ответил он.
— Когда мы с вами беседовали в прошлый раз, я еще не знала силу привязанности моей племянницы к вам. — София вдруг осознала, что он не может сесть, пока стоит она, не может даже обуться. Тогда она выбрала один из стоящих возле камина кресел и поспешно села. Не смущаясь, сделала глоток бренди. — Что до вашего здесь появления, то это Эмилия пришла к заключению — ваши расспросы о поместье преследуют некую цель. Предупреждаю вас, милорд. Пусть она совсем юна и ее красота ослепляет мужчин настолько, чтобы ничего больше не замечать, но она не глупа. Вы сами признались ей, что ее отец хранит нечто очень нужное вам. Было логично предположить, что вы явитесь сюда, не найдя в Лондоне того, что ищете.
— Меня поражает, что вся эта бессмыслица может показаться кому-то логичной. — Сент-Джеймс уселся в стоящее напротив кресло, поставил стакан на низкий столик и начал натягивать сапоги. — Мне поручили какое-то невнятное задание: найти нечто исключительно важное — так меня заверили. Но найти его не легче, чем пресловутую иголку в стоге сена. И вместо того чтобы искать сей таинственный предмет, я каким-то образом умудрился сделать девушке предложение.
Предложение? Звучало обнадеживающе, особенно потому, что явно пришлось бы поторопиться со свадьбой. Приободрившись, София в радостном порыве осушила стакан, чуть не задохнувшись от крепости напитка и откашлялась. Ее затея приехать в Кембриджшир удалась как нельзя лучше.
— Мои поздравления.
— Мы оба знаем, что лорд Хатауэй не будет в восторге.
— Шотландия всегда к нашим услугам.
При этом хладнокровном заявлении его брови поползли вверх.
— Когда Эмилия говорила, что вы женщина исключительных либеральных взглядов, она не преувеличивала. Неужели вы предлагаете нам тайный побег?
Побег? Не обязательно. Но София знала, что ее зять не примет Алекса Сент-Джеймса с распростертыми объятиями.
— С Хатауэем будет нелегко.
— Я вполне обойдусь без его отцовского благословения. Но и мой отец не обрадуется. — Поколебавшись, Сент-Джеймс решился спросить в открытую. — Вы знаете, почему они так ненавидят друг друга? Мне известно, что у старого графа был роман с моей двоюродной бабушкой. Будучи женатым мужчиной, он погубил ее и оскорбил всех, кто был посвящен в эту историю. Но разве это касается моего отца или нынешнего графа? Ведь я не питаю неприязни к Эмилии из-за того, что совершил ее дед много лет назад!
— Да, милорд, это очевидно, — сухо ответила София.
Он усмехнулся, но лицо его оставалось печальным.
Он был так мил в эту минуту!
— Конечно. Однако уверяю вас: я не планировал событий сегодняшней ночи.
Рубаха расстегнута на груди, сюртук отсутствует — типичный повеса, до кончиков ногтей, но София почему-то ему верила.
— Эмилия всегда умела узнавать то, что ей нужно. Боюсь, эту черту характера она унаследовала по нашей, материнской, линии.
— Приму к сведению.
— Именно так. А что до Хатауэя и вашего отца, вам следует иметь в виду, что ваш дед убил деда Эмилии, пусть даже вынужденно. Эта горькая пилюля никому не придется по вкусу. Ваше семейство чувствует себя оскорбленной стороной. А Паттоны скорбят, потому что тоже понесли утрату.
