Наконец они узнали, что охрану заключенных несли двадцать солдат линейного полка, расквартированного в Морле. Там были и старые вояки, и молодые рекруты, не прошедшие войн империи и надеявшиеся сделать карьеру в королевской армии. В общем, люди достаточно неподкупные.
– А знаете, – сказал папаша Галек, – у них такая же несладкая жизнь, как и у заключенных. Бедняги тоже хватили лиха! Так что, если мне удается достать им чего-нибудь промочить горло, я с радостью бегу туда. Вот если бы можно было и им отнести на праздник такого винца!
– А что за праздник? – поинтересовался Буше.
– Они в воскресенье будут отмечать день победы. Там, знаете, в Алжире, адмирал Дюперре и еще какой-то генерал, забыл, как его, устроили варварам хорошую баню. Сейчас сообщили, что город взят. Такое событие надо отметить! Со времен Стриженого[10] мы уж и забыли, что такое победа! Будет у них, конечно, ром, но вот такого бы винца, да по недорогой цене…
Гортензия, переглянувшись с Фелисией, решила взять быка за рога:
– Будет у вас вино, господин Галек. Я сама подарю его вашим славным солдатам. Мы заедем к вам…
– Да, да, скорее всего в пятницу, – уточнил Буше.
– Но только при условии, что вы никому не расскажете, откуда оно у вас.
– Вы хотите сказать, чтобы я не говорил ребятам, кто дал вино? Не говорить, что это дамочка-красотка?
– Миссис Кеннеди не любит выставлять себя напоказ, – объяснила Фелисия. – Если вы скажете, ей будет неприятно.
Сообразив, что ему предлагают выгодную сделку, старик весь расцвел. Он встал с камня и, отряхнув сосновые иголки, прилипшие к штанам, рассыпался в благодарностях:
– Большое спасибо, миссис. Значит, решено? В пятницу привезете? Точно?
– Я сам принесу, папаша Галек, если только дамам будет угодно принять мою помощь, – сказал Франсуа Буше.
– Ладно. Пора уже мне идти. А чего это вы ко мне шли, господин нотариус? Есть добрые вести относительно наследства?
– Пока нет. Я только хотел спросить: вашу бабушку случайно звали не Кермер?
– Кермер? А как же! Точно так, а не иначе.
– Отлично. Правда, в здешних местах Кермер – фамилия распространенная, так что понадобится еще некоторое время. Но вы не беспокойтесь: я сам занимаюсь вашим делом.
Сторож водрузил на голову грязную шапку, отдал честь, прикоснувшись к ней пальцем, и пошел к лодке. Все трое следили, как он залезает туда и отчаливает.
– С нами бог! – шепнул Буше. – А я-то все искал повода заставить его отнести вино в гарнизон! Взятие Алжира! Сам король нам в помощь. Уважаемые дамы, прикажите слуге проводить меня к карете и выдать вина. Надеюсь, у вас там достаточно припасено.
– Пятнадцать бутылок, – сказала Фелисия. – Без этих двух – тринадцать. Но вы не забыли, что судна у нас до сих пор нет? – добавила она, устраиваясь за мольбертом. – Что будем делать?
– Решим по-другому! – проворчал молодой человек. – Пусть этот проклятый судовладелец катится ко всем чертям! Жану Ледрю удалось наняться к старшине рыбаков в Карантек, один из его матросов занемог, а Ледрю здесь не чужак. Их лодка небольшая, но крепкая.
– Если придется плыть в Англию, – заметила Фелисия, – надо, чтобы ваш Ледрю показал себя хорошим моряком.
– Он и есть моряк. Бывший. Но все-таки от Англии, видно, придется отказаться. Ледрю высадит вашего брата на песчаном берегу, а оттуда вы пересадите его к себе в карету и повезете в Нант. Там с деньгами не составит труда найти судно и покинуть Францию. А о Батлере я Руану-старшему еще расскажу…
Вдруг он осекся… По морю разнесся колокольный звон, послышалась военная команда. Фелисия, которая рассеянно что-то рисовала, взглянула на часы.
– Четыре. Вы думаете, это…
– Час прогулки. Мужайтесь и думайте о том, что избавление уже близко.
Спрятавшись за мольберт, суеверная римлянка быстро перекрестилась. Потом рука ее скользнула в сумку, и оттуда появился украшенный перламутром и серебром театральный бинокль. Вверху на площадке часовые застыли по стойке «смирно». Прошло еще какое-то время, и один за другим появились двое. Впереди и позади каждого узника шагали солдаты с обнаженными саблями. По камням зазвенела цепь кандалов, и узники медленно пошли по кругу, по-видимому, терпя еще большие мучения при виде природы, навевавшей мысли о свободе. В нескольких кабельтовых от замка на всех парусах летел рыбачий трехмачтовый баркас. Красные паруса весело раздувались на солнце.
Со своего наблюдательного поста все трое буквально пожирали глазами узников.
– Их только двое, – жалобно прошептала Фелисия. Но Буше уже выхватил бинокль, в который она так и не решилась взглянуть. Молодой человек тоже начинал нервничать.
– Орсини нет, – сквозь зубы процедил он.
– О господи! Вы думаете, он…
– Нет. Не воображайте себе самого худшего. Когда в замке умирает заключенный, стреляют из пушки, как и при побеге.
– Это так заведено? – спросила Гортензия.
– Да. Но могу уверить вас, с тех пор как я видел его вместе с другими заключенными, пушка не палила. Принц Орсини, должно быть, действительно болен так, что даже не в состоянии подняться. Надо бы узнать, в чем там дело, и поскорей! И выкрасть его, боже мой, скорей бы выкрасть!
– А как вы это сделаете, – возразила Фелисия, – если он так болен, что не может передвигаться? Как вы рассчитываете перенести неподвижное тело из каземата к стенам замка, вниз?
– Не волнуйтесь, сударыня, мы это предусмотрели. Все получится, особенно если ваш слуга поможет нам. Он, судя по всему, силен, как Геркулес.
– Точно так! – подтвердил Тимур, явившийся за корзиной. И добавил: – Я с вами!
Буше присел, помогая дамам собрать в корзину то, что осталось от трапезы, и стал шепотом излагать план побега: в воскресенье вечером, когда они убедятся, что снотворное подействовало, лодка рыбака Ледрю возьмет на борт Дюшана, Буше и Тимура. Они доплывут до подножия скалы, на которой стоит замок. Оттуда Ледрю, привычный к подобным трюкам, забросит веревку с крюком в щель в стене, окружавшей площадку, заберется на стену, приладит веревку и поможет взобраться остальным.
– Слава богу и папаше Галеку, мы знаем, где содержится узник, и не станем терять время на поиски. Потом все вернемся на площадку, оттуда без труда спустимся в лодку и поплывем к Келенну, где будете ждать вы. Вы где-нибудь укроете экипаж и сами спрячетесь, чтобы не привлекать внимания, иногда здесь ходит таможенный патруль. – Он поднялся и отряхнул землю с панталон. – А теперь, милые дамы, я должен, к сожалению, вас покинуть. Еще раз благодарю за вкусный обед и приятно проведенное время.
Но у Гортензии был еще вопрос.
– А что, если Батлер все-таки объявится? Что тогда делать?
