Давая Райлану эту уничижительную характеристику, Джоанна не могла не признать, что она пристрастна в своих суждениях. Ведь это она сама искушала его, прекрасно зная, к чему приведет подобная уступчивость с ее стороны. Она впала в грех по своей собственной воле, и нечестно обвинять в этом его.
Но зато она имеет полное право обвинять его во всем остальном, в том, что заставило ее пойти на этот отчаянный шаг, мрачно подумала Джоанна, заметив краем глаза, что Райлан направляется к ней. Когда он приблизился, привязав коня к стволу поваленного дерева, она не повернула к нему головы.
— Скоро мы отправимся в путь, — заявил он. Джоанна не ответила, и, переступив с ноги на ногу, так, что песок заскрипел под подошвами его сапог, он добавил: — Вы можете сесть впереди меня, как прежде.
— Я лучше пойду пешком, — процедила она сквозь зубы,
— Но до Блэкстона почти десять лье, а мне следует спешить.
— Вам — да, а мне спешить некуда, — отрезала Джоанна, поворачиваясь к нему, — Разумеется, — продолжала она ледяным тоном, — вы и не подумаете считаться с моими желаниями, как поступали до сих пор.
Лицо Райлана словно окаменело.
— С вашими желаниями — да. Но о вашем благополучии я старался заботиться как мог.
— Разумеется. И вы можете гордиться собой! Именно в результате вашей заботы обо мне я лишилась родного крова и той жизни, которая меня устраивала, чтобы по принуждению вступить в премерзкий союз с человеком, которого я не знаю и не желаю знать! — Голос ее внезапно дрогнул, и, проглотив подступивший к горлу комок, она добавила тихо, почти шепотом: — А теперь я просто уничтожена!
И Джоанна снова повернула голову в сторону моря, часто моргая, чтобы не заплакать. Под ногами Райлана снова скрипнул песок.
— Не все еще потеряно, — пробормотал он смущенно, — если только вы…
Джоанна встала и, не желая выслушивать причины, по которым она могла бы, несмотря ни на что, по-прежнему служить орудием в его руках, решительно заявила:
— Все уже потеряно, и вам придется признать это! Я больше не девственница, которую жаждет заполучить ваш предполагаемый жених! — Она гордо вскинула голову и сделала глубокий вдох, по-прежнему избегая смотреть в глаза Райлану. — Брод почти уже виднеется из-под воды. Не следует ли нам отправиться в путь, чтобы продолжить вашу игру, которая уже заранее проиграна?
Воцарившееся вслед за этими словами молчание так напугало Джоанну, что она не могла даже спастись бегством — тело ее словно оцепенело и не повиновалось ей. Но вот Райлан выругался вполголоса и отчетливо произнес:
— Клянусь кровью Христовой, я бы… — Окончания фразы Джоанна не расслышала, так как он уже был на полпути к своему оседланному коню. Джоанна, не глядя в его сторону, тем не менее отчетливо представляла себе все его движения. Взобравшись в седло, он пустил коня шагом по направлению к холму, на котором она сидела. Девушка встала и подошла к броду, приподняв руками подол платья.
— Вы поедете со мной! — приказал он хриплым от злости голосом. Джоанна молча ступила на узкую полоску брода.
— Тысяча проклятий! Не выводите меня из себя! — С этими словами он настиг ее и, свесившись с седла, охватил руками ее талию и одним движением поднял и посадил перед собой.
Понимая всю бесполезность сопротивления, Джоанна, однако, не собиралась сдаваться. Она попыталась вырваться из его объятий, неистово крича и отбиваясь что было сил, но это привело лишь к тому, что испуганная лошадь шарахнулась назад, и девушка едва не вывалилась из седла.
— Сидите смирно, женщина, — прорычал Райлан, крепко прижимая ее к себе одной рукой и натягивая поводья другой. И прежде чем она смогла принять достаточно устойчивое положение и продолжать борьбу, он пришпорил лошадь, послав ее вперед во весь карьер. Из-под копыт ее во все стороны полетели брызги.
Джоанна оцепенела от ужаса. Она была уверена, что сейчас же окажется под копытами огромного животного, которое затопчет ее насмерть. Зажмурившись, она вцепилась в руку Райлана. Она и думать забыла о сопротивлении и, когда Райлан стал придерживать ее обеими руками, с благодарностью прижалась к его широкой груди. Он усадил ее, как прежде, боком к себе и, наклонившись к ее уху, проговорил:
— С помощью хороших манер от вас ничего невозможно добиться, не так ли, моя маленькая голубка? — Теперь, усмирив своего коня, он мог сосредоточить все внимание на пленнице. — Вас ко всему приходится принуждать силой. К повиновению… — он поцеловал и сжал зубами мочку ее уха, — и к ласкам.
Джоанна вздохнула. После пережитого страха его прикосновение казалось как-то по-особому волнующим. По правде говоря, подумала она, от него требуется не так уж много усилий, чтобы заставить ее покориться. Вот и теперь все ее тело словно охвачено огнем. Она наклонилась вперед, чтобы Райлан не смог поцеловать ее в губы, но он прижал ее к себе еще крепче, и тут конь увеличил и без того огромную скорость. Джоанна вцепилась в его гриву. Она чувствовала под своими бедрами и ягодицами могучий круп коня, верхняя же часть ее тела была плотно прижата к могучему торсу его хозяина. На глаза ей навернулись слезы, ее волосы, развеваясь, реяли над ними обоими словно вымпел. Джоанне было не вырваться из его железных объятий, также как и не отмахнуться от его правдивых слов. Она действительно сопротивлялась ему лишь до определенных пределов, но стоило ему по-настоящему разозлиться и обрушить на нее всю силу своего негодования, как ей приходилось капитулировать. А главное, она оказалась совершенно безоружна против его любовных домогательств, черпая силу и радость в своей слабости…
Но как же можно испытывать радость от того, что является тяжким грехом? — вопрошала она себя. Ведь подобные отношения между мужчиной и женщиной, не будучи освящены таинством брака, тяжким бременем греха ложатся на тех, кто в них вступает. Она не желает связывать себя супружеством, да и он не собирается жениться на ней, это было ясно с самого начала. Следовательно, их объятия стали преступлением против Божьих заповедей.
Но она пошла на это преступление, напомнила себе Джоанна, ради благородной цели. Но человек, к чьему телу она сейчас так тесно прижата, вопреки ее ожиданиям, не изменил своих преступных планов. А она так надеялась, что потеря девственности даст ей возможность вернуться в монастырь. Интересно, на что же он рассчитывает? Ведь не сошел же он с ума, в самом деле?
Одной рукой продолжая держаться за конскую гриву, другой она быстро отерла слезы со щек. Конь стремительно нес их к берегу. Джоанна подумала, что у нее нет больше никакой надежды на спасение, никаких планов побега. Но она не собиралась сдаваться. Ей придется бороться против Райлана Кемпа всеми доступными средствами. Она никогда не покорится его злой воле. Никогда!
