Несмотря на то что он был один, Харт бросил несколько душераздирающих проклятий, прежде чем опрокинул остатки бурбона, и потянулся к колокольчику.
Харт понимал, что если он вступит в конфронтацию с Маршем, это будет похоже на соперничество и все станет еще унизительнее. Куда проще объяснить, что он и Эмма давно пребывали в дружеских отношениях и, естественно, поведение Марша взбесило его. Тогда он получит несколько понимающих кивков и поздравлений с тем, что наконец развязался с леди Денмор. Но Харт не мог размышлять спокойно. Он был ослеплен, взбешен, оглушен неожиданной болью.
– Ваша светлость? – Бутылка пуста. – Сэр. – Камердинер вышел из комнаты и вернулся через несколько секунд. Харт подумал, что он угадал его желание, но тут же заметил, что его руки пусты.
– Ваша светлость, дворецкий сообщил мне, что у вас визитер.
Харт поднял брови, ничего не понимая.
– Стимп?
– Нет, сэр. Леди Денмор. Я могу пригласить ее войти?
Он, думая о бурбоне, машинально кивнул. Может, какая-то другая леди Денмор? Не может быть, чтобы Эмма. Прийти к нему? После всего? Нет, она не могла позволить себе такую глупость. Он почувствовал внезапный страх от мысли, что может сделать с ней, если она войдет, но тут она вошла, и всю апатию как рукой сняло.
Алкоголь будоражил кровь, разжигая злость. Он уверенно поднялся и вполне сносно удержался на ногах. Эмма смотрела на него, и Харт почувствовал, что на его губах дрожит улыбка. Ей следовало испугаться. Ей следовало бояться.
– Зачем ты здесь? – Он осмотрел ее, отметив прелестное золотисто-алое платье, подчеркивающее высокую грудь и тонкую талию. Этот золотистый шелк придавал ее коже неповторимый оттенок, похожий на кремовый жемчуг. Он никогда не видел ее такой красивой. – Глупая овечка.
– А вы лев, как я полагаю?
– О да!
Мортон закрыл за ней дверь. Она остановилась в нескольких шагах от Харта. Казалось, ее окружало золотистое сияние, мягкое и нежное на фоне темного дерева библиотеки. Ее волосы были под цвет платья.
Она глубоко вздохнула. Грудь поднялась, упираясь в корсет.
– Мне сказали, что вы искали меня, ваша светлость.
– И ты позволила себе прийти ко мне?
– Как видите.
Харт насмешливо вздохнул.
– Ну и ну! Это крайне глупо с твоей стороны.
Она скрестила руки на животе.
– Почему? Разве вы не хотите наказать меня за мое поведение?
Харт поднял голову и пересек просторную комнату, сдерживая гнев, который накатывал на него волнами, превращая его кровь в бурлящий поток.
– Это то, о чем ты думала? Что я хочу подвергнуть тебя наказанию? Как ты наивна, Эмма. Я не твой наставник, чтобы читать нотации. Я не твой отец и не собираюсь увещевать тебя. – Он стоял в шаге от нее и наблюдал, как при каждом дыхании поднимается и опускается ее грудь. – Но я хочу… – Ее глаза следили за ним, когда он поднял руку и прикоснулся одним пальцем к ее ключице. – Я хочу… да, я хочу наказать тебя.
Она вздохнула. Округлости ее груди коснулись его руки.
– Я не сделала вам ничего дурного… Вы не имеете права.
– О, моя сладкая. – Он прошелся пальцем по краю корсета. – Если бы я не имел права, ты бы не пришла сюда.
Она покачала головой и отступила на шаг, подняв руки, чтобы оттолкнуть его.
– Вы пьяны.
– Зачем ты сделала это?
Она уронила руки.
– Что?
– Зачем ты изображала перед ним шлюху?
– Я… – Она покачала головой, и вызов исчез из ее глаз. – Я знала, что смогу выиграть.
– Неправда. На этот раз удача могла изменить тебе. Любой его ход мог побить твой флэш. О да, мне пересказали все детали этой сцены. Зачем ты пошла на такой риск?
– Я не знаю. Это был глупый импульс. Ошибка.
– Ошибка. Ошибка – это повернуть не в ту сторону в парке или забыть перчатку после визита.
– Более страшная ошибка, чем…
– Ошибка – говорить одному мужчине, что ты никогда не будешь его любовницей, и соглашаться раздвигать ноги перед другим за пятьсот фунтов.
– Нет, – прошептала она.
– Я бы предложил больше. Я все еще готов, Эмма, так как ты пока не замарана другой связью. Две тысячи достаточно? Я думаю, это щедро.
– Я не имела в виду…
Ее подбородок задрожал, что обрадовало его.
– А, так, значит, ты не проститутка? Просто обманщица?
– Да. – Она вздернула подбородок, стараясь придать себе гордый вид.
– Почему ты пришла сюда, прямо в пасть ко льву?
Эмма отступила еще на шаг, теперь ее спина упиралась в дверь. Господи, как бы он хотел прижать ее к этой двери!
– Я должна была извиниться за то, что заставила вас краснеть за мой поступок.
– Лгунья.
– Я… я думала, вы…
– Ты знала, что ранила меня, и чувствовала свою вину? И хочешь, чтобы я отплатил тебе?
– Нелепо, – прошептала она.
– И затем ты являешься сюда и говоришь, что тебе от меня ничего не нужно?
– Вы пьяны и раздражены. Я не собираюсь слушать пьяные речи.
Харт грубо обхватил ее рукой за шею и с силой привлек к себе.
– Лорд Марш, – проговорил он сквозь зубы, – это кусок дерьма…
– Харт…
– Закрой свой прелестный ротик, Эмма.
Она послушно сжала губы.
– Ну вот, хорошая девочка.
Он подтолкнул ее в открытую дверь и повел по коридору. Мортона нигде не было видно, но Харт знал, что он где-то рядом.
– Вино в мою комнату, – бросил он на ходу, и тут же появившийся лакей бросился выполнять приказание.
Эмма высвободилась из рук Харта, но не побежала к выходу. Вместо этого она последовала за указующим движением его руки и направилась прямо к лестнице, ведущей на второй этаж. Она послушно поднималась наверх, прямо к его постели.
Харт едва сдерживал возбуждение. Сегодня, сейчас она наконец-то будет принадлежать ему.
Сожалея, что она предложила себя этому ничтожеству, она будет принадлежать Харту. Только ему.
Разумеется, это еще больше осложнит их отношения, а ее предательство станет более болезненным. Но в данный момент он не мог думать об этом.
Он хотел ее, как никогда не хотел ни одну женщину. В юности он имел женщин, которых хотел, имел их любым способом.
Но позже… позже у него никогда не возникало желания подобной силы.
Он пожирал взглядом ее тонкую талию и мягко покачивающиеся бедра.
Его сердце, которое уже давно стало холодным как лед, отзывалось на каждый ее шаг. Воображая ее раскинувшейся на кровати, он намеревался утолить свою злость. Возможно, она не сделает того, что он потребует от нее, но пусть постарается.
И она тоже хотела этого, он знал. Она хотела и унять его злость, и подчиниться его требованиям… Но Харт не собирался ограждать ее от ответственности. Пусть сама попросит того, чего хочет, он не станет предугадывать ее желания.
Эмма поднялась на верх лестницы и остановилась. Лицо ее стало внезапно очень юным, в нем появилась неуверенность. Харт взял ее за руку, и они пошли к дверям, которые вели в его апартаменты. Лакей следовал за ними с подносом. Харт ввел ее в комнату и оставил посередине.
