Дениза продолжала говорить, словно не услышала сказанного сестрой.
– Я полагаю, ты хотела бы родить там, где тебя никто не знает, но не хочу, чтобы роды принимала какая-нибудь неуклюжая сельская повитуха с красными грубыми руками. Этот ребенок слишком важен для будущего ателье Ландель. У меня есть превосходный вариант решения. Ты поедешь на мою тосканскую виллу.
– Я думала, в Каза Сан Джорджо кто-то живет.
– Недавно она освободилась. Управляющий и его жена – Антонио и Кандида Бонини – позаботятся о тебе. Когда однажды опасно заболел Клод, местный молодой доктор Морозини спас ему жизнь. Из писем Кандиды мне известно, он все еще практикует в близлежащем городке Лукка, и позаботится, чтобы ты удачно разрешилась от бремени.
Жюльетт поразило, как многое подробно продумано без ее участия. Ясность мысли, все эти дни помогавшая строить планы на будущее, казалось, покидала ее, вместо этого появилась растерянность и неуверенность в себе. Она почувствовала, что не может сопротивляться.
– Думаю, это разумное предложение и отправлюсь туда.
– Ну конечно! – Дениза поняла, что одержала верх и продолжала наступать. – Можешь сразу ехать в Италию. А твое отсутствие я объясню тем, что ты имела в Лондоне большой успех и теперь находишься в специальной поездке по ряду стран, чтобы выяснить, где можно открыть магазины модной одежды. Многим известно, меня давно интересует эта идея и я часто о ней упоминаю.
– Какие ужасные увертки, – с отвращением прошептала Жюльетт.
– Все это делается ради твоего ребенка. Не ради тебя! – резко сказала Дениза, и с удовлетворением заметила, что на какое-то время ей удалось подавить сопротивление сестры. – По той же причине у ребенка должна быть другая фамилия, так как твое имя в будущем может вызывать нежелательные ассоциации и стать для него неприятной помехой в жизни. Смена имени должна произойти как можно раньше, если ты действительно хочешь, чтобы его отец никогда не узнал правду.
Жюльетт чувствовала, как под жестким психологическим и физическим давлением она превращается в пешку в руках Денизы, но была не в силах сопротивляться, ведь все делалось в интересах ее ребенка. Ей приходилось помнить об этом, несмотря на унижение, которое она испытывала, соглашаясь участвовать в спектакле, режиссером которого была Дениза. Благополучие еще не рожденного малыша представлялось самым важным в ее жизни.
– И хотя тебе не хочется отдавать ребенка на попечение чужим людям, – твердо продолжала Дениза, – будет разумно хотя бы на некоторое время оставить его у Антонио и Кандиды. Это даст тебе возможность восстановить парижские связи.
В намерения Денизы входило как можно дольше продержать малыша на вилле, но она понимала, что полностью открывать Жюльетт свои планы небезопасно.
– Итальянцы любят детей, особенно младенцев. Бог их знает, почему. Национальная черта.
Жюльетт вскочила, пытаясь вырваться из-под власти железной логики Денизы и хоть в чем-то настоять на своем.
– Я никогда не отдам своего ребенка незнакомым людям!
– Ну конечно же, нет! Но Бонини станут самыми близкими людьми для тебя, когда ты проведешь с ними несколько месяцев и поймешь, какие они милые и добрые, – Дениза поднялась и нежным, осторожным жестом обняла сестру за талию, понимая, что должна быть крайне осторожна, иначе Жюльетт заартачится и все испортит. – Кроме того, дорога от Парижа до Италии занимает не так уж много времени. Прекрасные поезда… Как только у тебя возникнет желание повидаться с малышом, я сразу же отпущу тебя.
Это было обещанием, которое Дениза вовсе не собиралась выполнять, ибо считала, чем меньше Жюльетт будет видеться с ребенком, тем лучше. Но пока пыталась кружить сестре голову самыми радужными надеждами.
– Пойми, это самый надежный способ обеспечить твоему отпрыску безопасное будущее. Конечно, ради этого стоит пойти на определенные жертвы, не так ли?
– Но разве все это действительно необходимо? – Жюльетт ощущала себя в ловушке.
– Ну, а как же иначе! Вначале мы отдадим малыша в монастырскую школу – таковые безусловно существуют в Лукке – где он получит начальное образование. Потом привилегированный частный пансион во Франции, и, наконец, подготовка к блестящей карьере в ателье Ландель с перспективой со временем стать его владельцем или владелицей. Что может быть лучше?
Дениза едва могла сдержать свое страстное желание рисовать будущее ребенка в соответствии со своими представлениями о счастье и благополучии. Не играло никакой роли, какого пола будет малыш – мальчик или девочка – для обоих найдется блистательное место в мире моды. А ведь у Жюльетт может больше никогда не быть детей, возможно, она не найдет в себе сил оправиться от потрясшей ее душу трагедии с Николаем.
Жюльетт прижала ладони к вискам, полная сомнений и все же благодарная Денизе, что та не изгнала ее с негодованием, а стремится всячески помочь.
– Прости, но я чувствую себя сейчас не в состоянии принимать какие-либо решения и давать обещания.
– А я и не требую этого, – весело согласилась Дениза. – Сейчас ты сильно нервничаешь, и это вполне естественно, но нервное напряжение может помешать тебе принять действительно продуманные решения. Не торопись. Доверься мне. Все, о чем я прошу – всегда помни, что мы с тобой родные сестры, одна плоть и кровь, и можем, вернее, должны поддержать друг друга в этот кризисный период. Хорошенько и без торопливости обдумай все, пока будешь нежиться под итальянским солнышком.
Затем она добавила последний штрих, окончательно сокрушивший, по ее мнению, остатки сомнений Жюльетт.
– Граф Карсавин никогда не найдет твоего ребенка на вилле, если, как ты предполагаешь, и в самом деле возвратится в Париж. Можешь быть в этом уверена.
В течение следующей недели все знакомые Жюльетт узнали от Денизы о важном поручении, которое девушка должна выполнить для ателье Ландель. Сама Жюльетт никому ни о чем не говорила. Но в Каза Сан Джорджо управляющий и его жена получили информацию об истинной причине ее визита.
* * *
Прежде, чем отправиться на виллу, Жюльетт несколько дней провела во Флоренции. Ей нужно было какое-то время побыть одной, чтобы привыкнуть к внезапной перемене в жизни. Все это случилось так неожиданно, что она не успела по-настоящему осмыслить произошедшие перемены и привыкнуть к ним. Девушка нашла недорогую квартирку неподалеку от Понте Веккио, на еду тратила тоже очень немного, так как с некоторых пор могла обходиться фруктами и макаронами, к которым у нее появилось своеобразное пристрастие. Была ранняя весна, и среди ренессансного великолепия распускались пышные цветы северной Италии. Город наводнили иностранцы, и Жюльетт понимала, что в любую минуту рискует встретить парижских знакомых. Выходя из дому, она надевала шляпку с вуалью, защищавшей от чужих взглядов, а зонтик служил дополнительным «щитом». Кроме того, она старалась посещать достопримечательности рано утром или в другое время дня, непопулярное для туристов из-за границы.
