Кристофер заставил девушку снова посмотреть на него.
— Любила? — хрипло спросил он. — Прошедшее время?
— Настоящее время, — кое-как выговорила она.
— Ты просила меня отыскать тебя.
— Я не собиралась отправлять ту записку.
— Но отправила. Ты хотела меня.
— Да.
Снова полились слёзы, и у неё защипало глаза. Наклонившись, он прижался к ним ртом, пробуя соль печали. А потом в её глаза заглянули серые его — уже не обжигающие леденящим адским холодом, а мягкие, будто подёрнутые дымкой:
— Я люблю тебя, Беатрис.
Может быть, ей всё-таки дано было падать в обмороки.
Во всяком случае, ощущения были сходные. Колени её подогнулись, а когда он опустил их обоих на вытертый ковёр, её голова скатилась на его плечо. Придерживая её за шею, Кристофер снова накрыл её рот своим. Беатрис беспомощно ответила, не в силах ничего удержать в себе. Ноги их переплелись, его бедро пристроилось меж её бёдер.
— Я д-думала, ты возненавидишь меня… — её растерянный голос, казалось, доносится откуда-то издалека.
— Никогда. Даже если бы ты убежала на самый край земли. Нет места, куда ты могла бы скрыться, чтобы я не любил тебя. Что бы ты ни предприняла, я бы нашёл тебя.
Она задрожала, почувствовав, что он делает, его руки расстёгивали её одежду и проскользнули внутрь. Грудь её горела, соски напряглись, когда он прикоснулся к ним.
— Я думала, ты готов убить меня, — едва выговорила она.
— Нет, — на его губах показалась едва заметная улыбка, — я хотел сделать кое-что другое, — и он накрыл её рот своим, целуя с грубоватым, голодным пылом. Расстегнув её бриджи, он добрался до упругой поверхности её живота. Его рука прокралась дальше внутрь одежды и обхватила её голое бедро. Пальцы исследовали её с нежным, но настойчивым любопытством, заставляя её поёживаться, покрываться гусиной кожей.
— Кристофер, — прерывисто выдохнула Беа, пытаясь справиться с застёжкой его брюк, но он поймал её за запястье и отвёл руку.
— Я слишком долго воздерживался, и не доверяю себе сейчас.
Прижавшись горящим лицом к его шее, там, где рубашка была распахнута, Беатрис почувствовала, как комок прокатился под её губами — он сглотнул.
— Я хочу быть твоей.
— Ты моя, помоги тебе Боже.
— Тогда люби меня, — она горячечно поцеловала его горло, — люби меня…
— Шшш… — прошептал Кристофер. — Я и так еле сдерживаюсь. Я не могу заниматься с тобой любовью здесь. Это будет неправильно, — он поцеловал её спутанные волосы, продолжая ласкать её, поглаживая по бедру. — Поговори со мной. Неужели ты бы позволила мне жениться на Пруденс?
— Если бы казалось, что ты счастлив с ней. Если бы она была той, кого ты желаешь.
— Я желал тебя, — он поцеловал её, сильно, будто наказывая. — Я чуть не сошёл с ума, пытаясь найти в ней то, что я полюбил, и не находя. А позже стал находить всё это в тебе.
— Извини.
— Тебе нужно было сказать мне.
— Да. Но я знала, что ты рассердишься. И я думала, что ты хочешь такую, как она. Хорошенькую, весёлую….
— И ума меньше, чем у пичужки.
— Почему же тогда ты стал ей писать?
— Мне было одиноко. Я почти не знал её, но мне нужен был… кто-нибудь. Когда я получил тот ответ, про осла Модсли и запах октября, и про всё остальное… Я сразу же начал влюбляться. Я подумал, что это другая сторона Прю, та, которую я не видел до того. Мне никогда не приходило в голову, что письма писал кто-то совсем другой. — Он мрачно посмотрел на неё.
— Я знала, что ты бы не захотел получать письма от меня, — сокрушённо ответила Беатрис. — Знала, что была не из тех девушек, которых ты желал.
— Разве похоже на то, что я не желаю тебя? — перекатив Беатрис на бок, Кристофер прижал её к своему возбуждённому телу.
Твёрдость его, жар его тела одурманивали её… она будто опьянела… опьянела от звёздного света. Закрыв глаза, она прижалась лицом к его плечу.
— Ты думал, что я не такая, как все, чуднáя, — сказала она приглушённо.
Его губы скользнули по краешку её уха и остановились на впадинке внизу. Она почувствовала, что он улыбается.
— Милая моя… ты не такая, как все, ты чýдная.
В ответ её губы изогнулись в улыбке. Беатрис вздрогнула, когда Кристофер, переместившись, оказался над ней, снова повернув её на спину и раздвигая своим бедром ей ноги. Он завладел её ртом, целуя беспрерывно, глубоко и нетерпеливо, разжигая огонь в её крови. Сильные, мозолистые руки, руки солдата, начали ласкать её. Бриджи Беа соскользнули с бледных ног.
Они оба прерывисто задышали, когда его ладонь накрыла её тайное местечко. Он поглаживал её, тёплую, влажную, раскрывая и раздвигая, и его палец ласкал вход в её тело.
Она лежала, не сопротивляясь, тихо, только бешеный стук сердца отдавался во всём теле. Он трогал её внутри, мягко проталкивая палец к преграде невинности. Опустив голову, он прижался ртом к нежным изгибам её груди. Она не сдержала стона, ощутив, как его губы обхватили твёрдый бутон. Он начал посасывать её грудь, ритмично лаская языком. Палец внутри двинулся глубже, а основание ладони касалось невыразимо чувствительного местечка.
Беатрис начала извиваться, ничего не видя вокруг, отчаянное напряжение всё усиливалось и усиливалось, туго стягиваясь где-то внизу. Она невольно застонала, когда волна невообразимого наслаждения накрыла её, а он вёл её всё дальше. Она ухитрилась потрясённо выговорить пересохшими губами:
— Кристофер… я не могу…
— Не сопротивляйся, — прошептал он, дыхание овевало её разгорячённую кожу, — позволь мне.
Он поглаживал её в чувственном, порочном ритме, увлекая всё выше. Сначала её мышцы сопротивлялись пугающему потоку ощущений, а потом тело само начало двигаться, кровь быстрее побежала по венам, обдавая плоть нарастающим жаром. Нащупав его голову, Беатрис запустила пальцы в волосы и потянула его рот к своему. Он тут же подчинился, ловя её стоны и вздохи, ловкие руки искусно успокаивали сотрясающие её судороги.
Восторг постепенно схлынул, волны его становились всё тише, оставляя её слабой и дрожащей. Беатрис пошевелились и, открыв глаза, обнаружила, что лежит на полу, полураздетая, в объятиях любимого мужчины. Чýдное, восхитительное, хрупкое мгновение. Она повернула голову, лежавшую на сгибе его руки, и увидела Альберта, заснувшего в кресле, совершенно равнодушного к их занятиям.
Кристофер ласкал её медленными движениями, пальцы гладили ложбинку меж грудей.
Отклонив голову назад, Беатрис взглянула на него. Выступивший пот придал его коже блеск полированного металла, строгие мужественные черты были будто отлиты из бронзы. Он смотрел на неё с таким поглощённым видом, словно её тело завораживало его, словно она была сделана из чего-то драгоценного, никогда прежде не виданного им. Беатрис почувствовала мягкую волну его горячего дыхания, когда он наклонился, чтобы поцеловать внутреннюю часть её запястья. Кончик его языка задержался там, где бился пульс. Чувство близости с Кристофером было таким новым, и в то же время таким же необходимым, как биение её собственного сердца.
