— Ваша светлость, — ответила она, сделав реверанс.
В его взгляде не было ни тени раздражения. Глаза блестели так же ярко, как сапфир в галстуке. Грей сделал шаг вперед, и на мгновение Эмме показалось, что он собирается поцеловать ее прямо сейчас. К своему ужасу, она вдруг поняла, что позволила бы ему это сделать. Но он лишь предложил ей руку.
— Благодарю вас, что согласились присоединиться к нашему обществу.
— Благодарю, что пригласили нас.
— Мы очень рады познакомиться наконец с юными протеже герцога, — сказала подошедшая к ним леди Сильвия. — Мы так много о них слышали.
Леди Сильвия была в переливающемся шелковом платье цвета слоновой кости с зеленой отделкой. Его стоимость наверняка превышала стоимость всего гардероба Эммы, и Эмма, пожалуй, отдала бы должное великолепию леди Сильвии, если бы не взгляд, которым та одарила ее. Так на нее смотрели всего один раз, но она запомнила это на всю жизнь. Презрение забыть нелегко.
— А я почти ничего не слышала. — Элис завладела другой рукой Грея. — Знаю только, что Грей и Дэр каждый день нас бросают, а сами разъезжают по Гемпширу, притворяясь, будто они учителя.
— Мне разрешили поучительствовать всего раз, — возразил Тристан. — Да и то темой урока были отрицательные стороны пари.
— Представляю, что это был за урок, — проворковала Сильвия.
Тристан обернулся к ней:
— Понимаю, что ты хотела бы провести сегодняшний вечер с самыми знатными людьми Лондона, но у нас было слишком мало времени: это все, что удалось организовать.
— Трис, — предупредил Грей, — до обеда никакого кровопролития.
— Мне бы не хотелось, чтобы такие разговоры велись при воспитанницах, — пробормотала Эмма, не спуская глаз с леди Сильвии. Неужели она все знает? Не может быть.
— Это может пойти им на пользу, — возразил Грей. — Жизнь не так уж идеальна, Эмма.
Она высвободила руку.
— Мне это известно, ваша светлость. И гораздо лучше, чем вам.
Никто просто так не бросал Грея. Эмма этого, очевидно, не знала, потому что не раз оставляла его одного. Но он пошел бы за ней, если бы Элис не вцепилась в него мертвой хваткой. Не станет же он тащить ее через всю комнату.
Бламтон с моноклем в глазу ходил кругами вокруг Джейн.
— Скажите, вы та самая девушка, которая играла Джульетту?
— Простите, сэр, — сдержанно ответила она, — но нас, кажется, не представили.
Грей, услышав это, готов был зааплодировать, а у Эммы был такой довольный вид, словно достойный ответ Джейн — полностью ее заслуга.
— Разрешите, господа. — Грей начал представлять девушкам присутствовавших джентльменов. Он нисколько не сомневался в том, что Бламтон будет соблюдать приличия, а ему самому удастся приструнить Элис, чтобы она не позволила себе какой-нибудь сумасбродной выходки. Опасения внушала Сильвия. Эмма, безусловно, смогла бы с ней справиться, но остальные были слишком молоды и неискушенны. Впрочем, как он уже сказал, им будет полезно пройти через это. В лондонском обществе издевка скрывалась почти за каждой любезной улыбкой. Если они поверят в искренность света, то станут объектом насмешек, а это их погубит.
— Можно мне посмотреть в ваш монокль? — спросила Элизабет Чарлза.
— Э… конечно, можно. — Бламтон даже покраснел от неожиданности.
Монокль был прикреплен к цепочке для часов, так что Чарлзу пришлось наклониться, чтобы Лиззи было удобнее смотреть. Она прищурила один глаз и уставилась на Чарлза через выпуклое стекло.
— Ваш нос кажется ужасно большим, — сказала она, продолжая разглядывать Бламтона.
Чарлз покраснел еще сильнее.
— Предполагается, что в монокль надо смотреть на других, а не на меня.
— О! Значит, он нужен для того, чтобы все остальные выглядели нелепо. — Лиззи повернулась к Генриетте: — Ты какая-то расплывчатая.
— А у тебя такой огромный глаз, — хихикнула Генриетта.
— Правда? — Немного помедлив, Лиззи отдала монокль Бламтону. — Благодарю вас. Я решила, что мне монокль не нужен.
— Девочки вообще не носят моноклей, — ответил Чарлз и, достав носовой платок, стал протирать стекло.
— И слава Богу. Эти монокли выглядят так чудно!
Пряча улыбку, Грей освободился от Элис и подошел к ним.
— Я бы не назвал это комплиментом, Лиззи, — сказал он.
— А какое это имеет значение? Я же не собираюсь за него замуж.
Присутствующие рассмеялись, и Грей в том числе, но, заметив недовольный, осуждающий взгляд Эммы, наставительно добавил:
— Даже в этом случае не следует оскорблять человека выше тебя по положению в обществе.
— Правильно, — возмущенно поддержал Грея Бламтон. — Мой отец — маркиз, а на вас я и не подумал бы жениться. Вы же совсем еще ребенок.
— Я по крайней мере не смотрю на всех в монокль и не показываю свой выпученный глаз.
— Элизабет Ньюкомб, — угрожающе произнесла Эмма. — Нас пригласили в гости, а не развлекать публику.
Лиззи тут же притихла и, повернувшись к Бламтону, сделала книксен.
— Прошу прощения, лорд Чарлз, — тихо вымолвила она, опустив глаза.
— Все в порядке. Нельзя требовать от ребенка неукоснительного соблюдения правил приличия.
— Слава Богу. — Элис снова уцепилась за Грея. — Полагаю, остаток вечера будет не таким невыносимым.
Самым невыносимым в этот вечер было то, что Грей едва перекинулся с Эммой несколькими словами. Весь день он размышлял о том, что она ему рассказала о Лиззи, и у него еще оставалось множество вопросов, требующих немедленного ответа.
Несмотря на то что Грей злился на Эмму, он не мог не восхищаться тем, как твердо она отстаивает свои убеждения. Тем не менее его несколько уязвляло то, что она, женщина, как человек лучше его. Впрочем, он видел все меньше и меньше сходства между ней и женщинами, которых знал.
— Грей!
— Да?
Элис смотрела на него, приподняв идеально закругленную бровь.
— Ты дрожишь.
— У меня онемела рука от твоей мертвой хватки, — сказал он, вырываясь.
— Негодяй.
Когда гостей пригласили к обеду, Грей подал руку тетушке. Сильвию сопровождал граф Хаверли. Тристану удалось завладеть рукой Джейн, а Бламтону пришлось сидеть между Элис и Эммой. Званый вечер оказался не такой уж блестящей идеей. Грей затеял его с целью провести время с Эммой Гренвилл, а все складывалось так, что оставался единственный способ остаться с ней наедине — куда-нибудь ее увезти. С каждой минутой эта идея нравилась ему все больше.
— Итак, леди, — начала Сильвия, когда дворецкий обносил гостей мясом и ветчиной, — признавайтесь. Поскольку Уиклифф и Дэр приезжали в академию каждый день, вы, наверное, все от них без ума.
