Это и вправду было уже слишком. Более прямо высказаться невозможно.
Шарлотта вспыхнула от гнева и громко расхохоталась.
Но Рафа, похоже, все это вовсе не забавляло.
— Мама, достаточно, благодарю, — коротко произнес он, поднимаясь из-за стола. — Карета готова. Ведь ты не хочешь, чтобы тебя в дороге застала ночь, прежде чем ты доберешься до постоялого двора.
Леди Дотри вздохнула: ее совсем не поняли, и сложила салфетку, когда один из лакеев поспешил отодвинуть ее стул.
— Очень хорошо, Рафаэль. Я сказала то, что сказала, и больше ничего не скажу, — произнесла она, взяв его под руку.
Пока они выходили из комнаты для завтрака, Шарлотта слышала, как она все еще продолжала досаждать Рафу:
— Думаю, ты не понял моего намека. Подумай об этом сам. Однако я позволила себе положить на твой письменный стол листок со списком имен молодых знатных дам достойного воспитания, которые на сезон остаются в Лондоне. Особенно хочу обратить твое внимание на леди Кэтрин Масгрейв. Прекрасная девушка, годовой доход семьи двадцать тысяч, как мне известно, довольно стройная. И еще мисс Амелия Уайтхед. Увы, здесь только десять тысяч годового дохода. Но у них еще пять дочерей, и они известны своими безупречными манерами. О, и еще мисс Сьюзен…
Николь, сунувшая в рот салфетку, пока мать давала наставления брату, уронила ее и стукнула по столу кулаком, буквально рыдая от смеха.
— Ты слышала ее, Шарлотта? Она составила список! Ох, бедный Раф! Я рада, что она уезжает. Она все время твердит, что меня не примут в обществе, потому что мои волосы слишком темные, а Лидии говорит, что ее не примут, потому что она слишком умная.
— А вдруг она разбирается в этом, Николь? — сказала Лидия, кладя наконец на стол письмо Фитца. — В конце концов, она выходила замуж три раза.
— Мы можем только молиться, чтобы она нашла четвертого мужа в Брюсселе и чтобы в течение недели после церемонии он не погиб от рук солдат Бони. Хотя для мамы это будет удачей. Она по-прежнему будет, как она любит говорить, очаровательной вдовой. Что это с ней? — спросила Николь, когда Лидия выбежала из комнаты.
— Ты упомянула о битве, — вздохнула Шарлотта. — Я молюсь, чтобы не пришлось столкнуться с Бонапартом, но, если придется, пусть это будет как можно скорее и быстро. Твоя сестра вся истерзалась. Ты закончила, Николь? Думаю, слугам хотелось бы убрать со стола.
Николь все еще продолжала жевать кусок тоста, когда обе они направились к вестибюлю, чтобы встретить Рафа, уже подходившего к ним.
— Она уехала! — воскликнул он, широко раскинув руки. Сейчас он выглядел молодым и озорным, как Николь. — Ох, ну и как тебе, Чарли? Миссис Баттрем приехала, со всем своим багажом, и сейчас ей показывают ее комнату. Твоя репутация спасена.
— Да, хотя я сомневаюсь, что ей что-то угрожало. Почему ты не сказал своей матери о миссис Баттрем, Раф? Она убеждена, что мы все собираемся здесь дать себе волю, позоря честь семьи.
— Да, и скорее именно меня. Я просто счастлив, что узнал об этой женщине. Лорд Петерс ручается за нее. — Раф взглянул на Николь: — От миссис Баттрем невозможно ничего скрыть, как говорит лорд Петерс. Она была компаньонкой и сопровождала девушек во время многих сезонов, когда тебя еще и на свете не было.
Николь сладко улыбнулась:
— Она приехала не для того, чтобы присматривать за мной, Раф. За мной и Лидией. Она здесь, чтобы оберегать Шарлотту от тебя. А теперь, с вашего позволения, я должна пойти к сестре. Наверное, она свернулась калачиком на подоконнике, снова вздыхая и мечтая. Если честно, любовь — это так утомительно.
— Я вскоре присоединюсь к тебе, — сказала Шарлотта, но Раф быстро произнес, что у него другие планы в отношении ее на это утро.
— Да? А я думала, ты снова собираешься в министерство. Похоже, ты там живешь.
— А ты ужасно скучаешь по мне? — улыбнулся он ей.
Они пошли к лестнице, ведущей вниз, в вестибюль.
— Я попросил твою служанку принести тебе шляпку и все остальное. Я думал, нам следует отпраздновать отъезд моей маменьки и прогуляться верхом в парке, но вспомнил, что по утрам там полно детей с няньками, так что давай просто пройдемся пешком. Идет?
— Да, пожалуй, это хорошая мысль. Спасибо.
— Знаешь, — сказал он, подавая ей руку, когда они подошли к тротуару. — Я не понимал, как мне хотелось, чтобы мать уехала, пока она не сделала это. Теперь я могу проводить больше времени на Гросвенор-сквер, а не тратить его на поиски возможности избегать с ней встреч.
— Я должна что-то ответить на это, Раф? — весело спросила Шарлотта.
— Разумеется, да, — ответил он, поворачивая налево, чтобы Шарлотта находилась подальше от мостовой. — Ты должна сказать, как ты восхищена, что я удостаиваю тебя своим высоким присутствием.
— Подумать только! Я должна говорить все это? — поддразнила его она. — Ты начинаешь походить на свою мать. Как, должно быть, это скучно: терпеть всю эту важность.
— Женщина способна извлекать удовольствие из чего угодно, ты не находишь? Из всего — разумеется, пока она очень любит себя. Скажи мне, ты не думаешь, что Николь похожа на мать?
— Как сказала бы твоя маменька, боже упаси! Нет, Раф, Николь совсем юная, и ей приходят в голову некоторые довольно странные мысли — но вовсе не потому, что она на нее похожа. С ней будет все хорошо — и с ней, и с Лидией. Они пока еще дети.
— В следующем году, — напомнил он. — Следующей весной они впервые выедут в свет. Как ты думаешь, мы должны предостеречь его? Светское общество?
Раф кивнул джентльмену, приближающемуся к ним по тротуару, и остановился, лишь когда этот человек подошел прямо к ним.
— Ваша светлость. — Мужчина приподнял касторовую шляпу с загнутыми полями и церемонно раскланялся. — Простите, что обращаюсь к вам неподобающим образом. Я только что собирался оставить в вашем доме свою карточку, но увидел вас с молодой леди.
— В самом деле? — произнес Раф, в то время как Шарлотта смотрела на мужчину и на его довольно необычный кружевной воротник, настолько высокий, что он едва мог повернуть голову.
— Да, ваша светлость, — продолжал мужчина. — Я не был уверен, что вы захотите встретиться со мной, и уже собирался поступить, как трус… ну, то есть оставить свою карточку и надеяться, что вы согласитесь принять меня. Но сейчас вы здесь, вы и эта молодая леди.
Он поклонился Шарлотте, которая присела в легком реверансе, не зная, приветствует ее граф или торговец, явившийся требовать у Рафа оплаты счетов его матери.
— Что ж, сэр, — сухо сказал Раф, — пока я не узнаю, кто вы, я не могу отвечать вам.
