Тем временем другие гуляющие на площади собрались вокруг них, привлеченные шумом. Они указывали на верх здания. Многие ужасались, обвиняя во всем владельца дома, позволившего ему прийти в такую ветхость.
— И кто его владелец? — спросил Раф раскрасневшуюся женщину, энергично обмахивавшуюся носовым платком.
— Ну… это вы, ваша светлость, — ответила она, приседая в реверансе. — То есть ваш дядя забрал этот дом у прошлого владельца, когда тому не повезло за карточным столом в прошлом году. Бедный сэр Ричард. Он повесился в своем кабинете. Видите ли, что могло быть глупее с его стороны, чем играть с герцогом, человеком без совести и сердца.
Похоже, женщина запоздало вспомнила, что говорит дурно об умершем, и притом его наследнику. Она смешалась с небольшой толпой, когда весьма солидный джентльмен призвал всех отойти в сторону и отодвинул тех, кто не среагировал настолько быстро, как ему хотелось, отгоняя их тростью.
— Вы — да, вы, кто стоял здесь, думаете, что это просто случайность и вы счастливо отделались? Не то чтобы это не так, но я все видел из кареты, когда въехал на площадь. Там наверху, на крыше, был человек, я ясно видел его, вот как сейчас вижу вас. Он сбросил тот камень прямо на ваши головы.
Джентльмен повернулся к мистеру Хобарту и прикоснулся к своей шляпе:
— Слава богу, ты оказался здесь, парень.
— Благодарю, любезный сэр, — протянул Хью Хобарт, поклонившись. — Думаю, герцог тоже так считает.
Рафу хотелось, чтобы Фитц сейчас был рядом с ним. Вместе они обсудили бы события этого утра и, возможно, пришли бы к какому-то выводу. Он мог бы также представить своего друга мистеру Хью Хобарту, который покинул Гросвенор-сквер с банковским чеком на пять тысяч фунтов в кармане своего жилета. Долговая расписка была сожжена на каминной решетке.
Фитц знал бы, что делать с этим человеком. Он также сопровождал бы Рафа, когда тот взял ключ, предоставленный ему мажордомом, и стал осматривать дом, откуда упал камень. Свой дом.
Он не осмотрел дом сразу же, потому что его задержала Шарлотта, которая наотрез отказалась возвращаться в особняк одна и распорядилась, чтобы ему передали ключ с одним из слуг.
Кто бы ни был на крыше, его, скорее всего, давно уже нет там, рассуждала она, а если этот человек все еще в доме, это не сулит Рафу ничего хорошего, его могут убить.
Понимая, что она права — к тому же вокруг все еще толпились люди, и многие смотрели на него так, словно упавший камень — это его вина, — он лишь взял Шарлотту под руку и попросил Хью Хобарта сопроводить их в особняк.
Осмотр дома в сопровождении двух дюжих слуг и с заряженным пистолетом в руке — это было условие Шарлотты, или же она последовала бы за ним — оказался еще одним потрясением для Рафа.
Он знал, что кроме всех прочих пороков его дяди и кузенов была страсть к азартным играм. Покойный герцог часто хвастался, что везение за карточным столом пополняет кошелек семейства Дотри гораздо лучше, чем любой доход с имения.
Но забрать у человека дом, его дом? Ободрать его до стен, оставив ничтожное количество лепных украшений? Или, возможно, сэр Ричард постепенно распродавал их, чтобы расплатиться со своими карточными долгами, а дядя получил во владение всего лишь обветшалый остов, который некогда был великолепным зданием?
Но как бы ни было, этот дом сейчас принадлежал ему, дом, в котором повесился его прежний владелец.
Пока Раф осматривал каждый этаж, каждую комнату, у него возникла мысль, которая теперь не давала ему покоя.
Здесь можно устроить прекрасное жилье для его матери, когда она возвратится из Брюсселя. Если она согласится, он заставит Шарлотту поработать над этим планом немедленно.
Далеко не идеальное решение проблемы, но, так как у него не было средств отправить леди Дотри куда-нибудь на край света, оно представлялось вполне подходящим.
Однако когда вечером после ужина он завел об этом разговор с Шарлоттой в своем кабинете, где они уединились, чтобы обсудить события прошедшего дня, ее не слишком увлекла эта блестящая идея.
Гораздо больше ее интересовало, как Раф относится к тому, что кто-то явно пытался убить его, и она думала об этом — и только об этом. Неужели он считает, что она предпочтет заниматься подбором материалов и мебели, которые наверняка вызовут у его матери лишь отвращение, если только все здесь не будет позолоченным, розовым и неестественно помпезным.
— Не хмурься, Раф, и не веди себя так, словно я должна притворяться, будто не заметила, что произошло сегодня утром. Я знаю, я всего лишь женщина, но…
— О, ты гораздо больше, чем всего лишь женщина, — прервал он ее, поднимая бокал в ее честь. — Любая другая женщина закатила бы приличную истерику, когда этот кусок камня свалился на нас. Я очень горжусь тобой. Серьезно, Чарли.
— Спасибо, я надеюсь. Но ты уверен, что не предпочел бы прелестное создание с двадцатью тысячами годового дохода и расходами лишь в несколько фунтов?
— Ох, Чарли, ты слышала это?
— Конечно. Твоя маменька позаботилась, чтобы я услышала не только это, но и все ее другие прозрачные намеки, с помощью которых она пыталась указать мне мое место — а это место, по ее мнению, коттедж «Роза». Возможно, она права, — если, конечно, не принимать в расчет того, что я не могу оставить сейчас тебя одного, чтобы ты продолжал игнорировать все попытки убить тебя. Да-да, не надейся, я не собираюсь сменить тему!
— Не знаю, есть ли у меня враги, — произнес он спокойно.
Шарлотта — не Фитц, и она не была солдатом, но она умная, и Раф ценил ее мнение.
— Если исключить то, что произошло в Ашерст-Холл… Друзья моих кузенов, те, которые еще живы, вряд ли последовали бы за мной в Лондон.
— Я знаю, я уже пришла к этому заключению. Кто-то приехал в Ашерст-Холл и предпринял эти попытки, — сухо произнесла Шарлотта, скручивая ленты, свисавшие с корсажа ее нарядного нового платья, и беспорядочно спутывая их. — Что ты думаешь о нашем мистере Хью Хобарте?
— Я только что хотел спросить об этом тебя. Думаю, что, прежде всего, он не наш мистер Хобарт. Ему повезло, он ушел, вполне удовлетворенный получением карточного долга. — Раф глядел на нее из-под опущенных век. — У тебя больше нет никаких предположений?
— Есть. Думаю, мистер Хобарт очень удачно оказался сегодня утром именно на этом месте.
Раф нахмурился:
— Продолжай.
— Учти это, Раф. Не расположил ли нас Хью Хобарт именно на том месте, где камень должен был размозжить нам головы?
