согласилась помочь Долли и не застряла в скамье… Если бы Долли не обронила свою серьгу… Если бы она не поехала на тот бал… Если бы, если бы…
Подойдя к парадной гостиной, Пандора услышала звуки рояля через закрытую дверь. Это Габриель? Он еще и на рояле играет?
Озадаченная, Пандора приоткрыла одну створку и вошла в комнату.
Парадная гостиная была красивой и просторной комнатой с замысловатым рисунком на паркетном полу, стенами забранными деревянными панелями, верхняя часть которых была выкрашена в белый цвет с кремовым оттенком и с многочисленными окнами, задрапированными светлым, с мягкими складками, полупрозрачным шелком.
Габриель стоял в углу рядом с роялем красного дерева и листал ноты. Его сестра Феба сидела за инструментом.
— Попробуй вот это, — сказал он, протягивая ей несколько страниц, потом обернулся на стук закрывшейся двери и встретился взглядом с Пандорой.
— Что случилось? — Она приблизилась к нему, ступая осторожно, напряженно, словно лошадь, которая готова в любую минуту прянуть в сторону. — Почему вы послали за мной? И почему леди Клэр здесь?
— Я попросил Фебу помочь нам, — весело сказал Габриель, — и она любезно согласилась.
— Мне пришлось согласиться, — поправила его Феба.
Смутившись, Пандора покачала головой.
— Помочь нам в чем?
Габриель подошел к ней, загородив ее спиной от сестры, и сказал, понизив голос:
— Я хочу, чтобы ты станцевала со мной вальс.
Пандора побелела как полотно, потом покраснела от стыда, потом снова побледнела. Она никогда бы не смогла предположить, что Габриель способен на такое издевательство.
— Ты же знаешь, что я не умею вальсировать, — сумела выговорить Пандора. — К чему все это?
— Просто попробуй со мной, — начал уговаривать он. — Я подумал над этим и считаю, что можно танцевать вальс более простым образом.
— Нет, нельзя, — прошипела она. — Ты рассказал сестре, в чем проблема?
— Только то, что тебе не дается кружение. Но причину не назвал.
— О, благодарю вас! Теперь она будет думать, что я неуклюжая.
— Мы с вами в большой, практически пустой комнате, — донесся от рояля голос Фебы. — Нет никакого смысла разговаривать шепотом. Я все равно все слышу.
Пандора развернулась, чтобы уйти, но Габриель схватил ее за руку и произнес:
— Ты сейчас будешь танцевать со мной.
— Да что с тобой? — резко спросила она. — Если ты нарочно пытаешься понравиться мне с помощью самых неприятных, смущающих, разочаровывающих поступков, когда я постоянно нахожусь в нестабильном эмоциональном состоянии, тогда нам надо обязательно станцевать вальс. — Чуть ли не дымясь от злости, она посмотрела на Фебу и воздела руки вверх, словно говоря: «что поделаешь с этим невозможным человеком!»
Та с сочувствием посмотрела на гостью и сказала:
— У нас такие прекрасные родители. Даже не представляю, как из него смогло вырасти вот это.
— Я хочу научить тебя вальсу, который танцевали мои отец и мать, — сказал Габриель. — Он более плавный и грациозный, нежели современный, модный вариант. Тогда было меньше поворотов и больше скользящих шагов, без подпрыгиваний.
— Мне не важно, сколько там было поворотов. Я не смогу сделать даже одного.
Габриель был неумолим. Ей стало совершенно ясно, что он не выпустить ее из гостиной, пока она не уступит.
«99. Мужчины похожи на шоколадные конфеты. Те, у кого самые яркие обертки, наделены гадкими начинками».
— Я не собираюсь на тебя давить, но…
— Но уже это делаешь! — Пандора почувствовала, что ее трясет от гнева, и процедила сквозь стиснутые зубы: — Чего ты хочешь?
Пульс грохотал в ушах, ей почти не было слышно, как он тихо ответил:
— Я хочу, чтобы ты мне доверилась.
К ее ужасу, слезы, которых не было раньше, сейчас грозили хлынуть ручьем. Она несколько раз сглотнула, заставляя их отступить, и замерла, когда почувствовала его ласковую руку на своей талии.
— Почему ты не слышишь меня? — с горечью произнесла Пандора. — Я уже объяснила, что это невозможно, но, очевидно, мне придется это доказать. Ладно. Меня не пугает обрядовое унижение. Я ведь не погибла за три месяца лондонского сезона. Чтобы развлечь тебя, стану оступаться и спотыкаться во время вальса, если это поможет избавиться от тебя.
Она перевела взгляд на Фебу:
— Должна и вам сообщить: мой отец ударил меня по ушам, когда я была маленькой. Сейчас одно ухо у меня практически не слышит, и я теряю равновесие.
К ее облегчению, Феба не стала смотреть на нее с жалостью, а лишь озабоченно сказала:
— Это ужасно!
— Мне просто хотелось, чтобы вы знали, почему обычно мой танец напоминает телодвижения чокнутого осьминога.
Подбадривая бедняжку, Феба коротко улыбнулась ей:
— Вы мне нравитесь, Пандора. Вне зависимости ваших успехов в танцах.
Стыд стал отступать, и Пандора сделала глубокий вдох:
— Спасибо вам.
Потом она нехотя повернулась к Габриелю, по виду которого было понятно: он ничуть ни о чем не жалеет. В уголках его губ таилась одобрительная улыбка, когда он подошел к Пандоре.
— Не улыбайся мне, — одернула его она. — Я на тебя зла.
— Я вижу, — вежливо сказал он. — Мне очень жаль.
— Ты будешь жалеть еще больше, когда меня вырвет на твою сорочку.
— Рискнуть стоит. — Габриель положил правую руку ей на левую лопатку, кончики длинных пальцев коснулись спины партнерши.
Неохотно Пандора встала в позу для вальса, которой ее научили, положив ему левую руку на предплечье.
— Нет, руку положи мне на плечо, — предложил он. Когда Пандора заколебалась, добавил: — Так моя поддержка будет вернее.
Она позволила ему стать к ней совсем близко. Ее правую руку он зажал в своей левой. Когда они оказались лицом к лицу, Пандора не могла не вспомнить, как темнота окружала их, и его руки обнимали ее, и его шепот: «Я не причиню тебе никакого вреда, моя сладкая девочка». Как мог тот человек превратиться в столь бессердечного изверга?
— Мы можем держаться немного дальше друг от друга? — спросила она с несчастным видом, уставившись ему в грудь.
— Не для этой манеры вальсировать. Теперь на счет «раз» я начинаю поворот, делаю шаг вперед, и твоя нога оказывается между моими.
— Но я подставлю тебе подножку.
— Нет, если будешь следить, как я тебя веду. — Он кивнул Фебе, чтобы та начинала, и повел Пандору по первому кругу. — Вместо ровного счета на раз-два-три, третий шаг будет долгим скольжением, вот так.
Пандора неловко попыталась двигаться за ним, но спотыкалась, наступала ему на ноги, рассерженно фыркала.
— Теперь я тебя изувечу.
— Давай попробуем еще раз.
Габриель вальсировал с ней, и это был совершенно другой танец, непохожий на обычный, когда описывают нескончаемые круги. На первый счет они лишь совершили поворот на три
