Арли вошла в особняк, прошла по длинному коридору, вспоминая тот день, когда сюда приехала. Как легко она поддалась чарам своего опекуна. Как старалась ему угодить, больше всего на свете желая получить его одобрение.
Она получила намного больше.
У двери кабинета Доминика Арли остановилась, набрала полную грудь воздуха, а потом медленно выдохнула. Она подняла руку, чтобы постучаться, но тут дверь распахнулась.
— Ты рано сегодня встала, — сказал Доминик, встречая ее поцелуем.
Арли закрыла глаза, вдыхая его запах. Ее сердце учащенно забилось, когда он притянул ее к себе, а его поцелуй стал более страстным.
— Я пришел к тебе в комнату сегодня утром, — хрипло прошептал он. — Но ты уже ушла.
Доминик ногой захлопнул дверь кабинета, и Арли с грустью поняла, что опять поддается его чарам.
— М-м, ты так вкусно пахнешь.
Он дотронулся до ее волос, развязал ленту, пропуская ее густые кудрявые пряди между пальцами. Потом стал нащупывать пуговицы у нее на спине, но Арли схватила его за руку:
— Нам нужно поговорить.
Темная бровь взметнулась вверх:
— А это не может подождать? — поинтересовался Доминик, лаская языком ее ухо.
Арли покачала головой, отступила на шаг и вздрогнула, наткнувшись на дверь:
— Нет, мы должны поговорить сейчас.
Отбросив игривость, Доминик устало на нее посмотрел:
— Хорошо, я весь внимание.
Он жестом предложил Арли сесть, и с каждым шагом, который приближал ее к дивану, ее все больше охватывало ощущение надвигающейся катастрофы. Как он воспримет новость? Обрадуется? Испытает облегчение? Разозлится?
Сев на диван и выпрямив спину, она прокашлялась и сказала:
— Как ты знаешь, Дэниел просил моей руки.
Доминик кивнул:
— Конечно, мне это известно.
— Я много об этом думала… и решила, что мне лучше всего принять его предложение.
Глаза Доминика опасно сузились. Он подался вперед:
— Что?!
— По-моему, так будет лучше всего. Ты должен признать: то, что происходит между нами, длится слишком долго. Об этом все узнали. И я думаю, чтобы прекратить все разговоры, мне следует выйти за Дэниела.
Доминик так резко поднялся, что кресло, в котором он сидел, со стуком грохнулось на пол. Он провел рукой по волосам, при этом глаза его сверкали от ярости. Тишина опустилась на них, как тяжелый туман, но Арли молчала, смотрела на него и ждала.
Рочфорд подошел к окну и несколько минут смотрел в него, мускул на его подбородке нервно дергался. Доминик был в гневе. Когда он остановился прямо перед ней, на его лице застыло такое выражение, что Арли даже испугалась:
— Ты хочешь сказать, что решилась на этот брак? — В его голосе прозвучало искреннее недоверие.
Арли кивнула.
— Ты любишь его?
— Конечно, нет. Но у меня нет выбора.
Губы Доминика сжались:
— Могу предложить тебе альтернативу.
В сердце Арли моментально вспыхнула надежда:
— Какую?
— Будь моей любовницей.
У нее было такое чувство, словно ее наотмашь ударили по лицу:
— Любовницей? — задохнулась она.
— Да. Я обеспечу тебе хорошую жизнь, Арли. У тебя будет все самое лучшее.
Не женой, а любовницей. После того как ее мать бросила ее отца, пожертвовав всем ради связи с мужчиной благородного происхождения. Но всего несколько месяцев спустя он нашел другую, которая больше пришлась ему по душе, а мать Арли выгнал на улицу, отобрав у нее драгоценности, платья, карету, не оставив ровным счетом ничего. Оказавшись без гроша в кармане, она вновь стала продавать свое тело и через год умерла. Многие полагали, что она умерла от пьянства, пытаясь залечить спиртным разбитое сердце. Арли не повторит ее ошибки.
— Арли?
Она подняла на Доминика глаза, отчаянно желая запомнить его таким, каким он был сейчас — высоким, смуглым, красивым, греховным, совершенно неотразимым. Она покачала головой:
— Я не могу принять твое предложение.
— Почему? — процедил Доминик сквозь стиснутые зубы.
— Ты быстро от меня устанешь.
— Я никогда от тебя не устану.
— Я хочу выйти замуж.
— Ты знаешь, что этого я тебе предложить не могу.
Арли не стала спрашивать почему. Она знала ответ. Из-за того, кем она является на самом деле. То, что ее принимали в обществе, ничего не значило. Главное, что в ее жилах не было ни капли голубой крови, а значит, она недостаточно хороша для графа.
— Я знаю, что у вас есть поместье в деревне, милорд. Я просила бы вашего позволения пожить там. Думаю, так будет правильно, пока все не успокоится.
Доминик уставился на Арли, с трудом веря, что такой разговор вообще мог произойти. Прошлой ночью она снова и снова заверяла его в своей любви. Он же в ответ сказал, как много она для него значит. Он полагал, что Арли простила ему то, что он встречался с Вероникой. И надеялся, что их отношения смогут продолжаться, словно ничего и не было. Очевидно, нет.
— Я уже сказала Дэниелу, что выйду за него замуж, — прошептала Арли.
Доминик закрыл глаза, потом провел дрожащей рукой по лицу. Он не верил своим ушам. Граф смотрел на Арли, надеясь, что она скажет, что это все не всерьез. Но когда несколько мучительно долгих секунд прошли в молчании, Доминик понял, что девушка твердо намерена идти до конца. Она выйдет за Дэниела. На смену удивлению и недоверию быстро пришла ярость.
Будучи не в силах больше ни минуты смотреть на Арли, граф пошел к двери, но остановился в нескольких шагах от нее:
— Я прослежу за тем, чтобы собрали твои вещи. Через час ты уже будешь на пути к Уитли.
Загородный дом Доминика, Уитли, оказался роскошным особняком в готическом стиле и построенным из крупных серых камней. Обилие причудливых башен и башенок напомнило Арли о французском замке, который описывался в ее любимой книге.
Хотя дом и был очень красив, но, как только Арли ступила на мраморный пол холла, она тут же поняла, что в нем не хватает одной важной детали — Доминика.
Поездка в загородное поместье Рочфордов была в высшей степени мучительной. Первые несколько часов Арли проплакала, потом забылась беспокойным сном, в котором ей виделись образы ее будущей жизни с Дэниелом. Она знала, что брак с симпатичным молодым американцем не самый худший выход из положения, но ей никак не удавалось убедить себя, что она когда-нибудь разлюбит своего опекуна.
Бабушка Доминика стала большим другом Арли и всячески старалась отвлечь девушку от мыслей о внуке. Обе они любили заниматься садом и часто почти целыми днями ухаживали за розами и другими цветами.
Вдовствующая графиня часто рассказывала о семье, которая когда-то жила в старом особняке. Когда она рассказывала о проделках маленького Доминика, в ее глазах прыгали смешинки. Но они тут же исчезали, как только она упоминала о своем сыне. Арли задавалась вопросом, какие сожаления мучили пожилую женщину, которая была вдали от любимой и в то же время отвергаемой ею семьи.
