— Из коридора! — отозвалась она и отошла.
Уже один раз он был у нее в комнатах вечером, войдя просто в двери, но так как он не мог, как Анька, прослыть за любезного самой Анны Фавстовны, то это было крайне опасно: если бы кто-нибудь из людей или из дежурной дюжины заметил его в ее дверях входящим или выходящим, то, конечно, это произвело бы переполох.
Сусанна рассчитывала только на одно. Комнаты, отведенные Дмитрию, граничили с китайской и с большим залом, из которого был выход в маленькую прихожую и на террасу с лестницей в сад, мимо правого крыла. В конце ее коридора была такая же терраса с выходом тоже в сад, мимо другого крыла, где жили князь Никаев с семьей и Дарьюшка. Дмитрий мог придти через обе террасы и сад и тем же путем вернуться к себе. Дежурная дюжина не отлучалась из передней, дюжинный шагал и бродил от передней до большой гостиной или зачастую дремал так же, как и вся дюжина.
Единственный человек, на которого Дмитрий мог нечаянно наткнуться, был Змглод. Но этот странный человек настолько изменился теперь, что на него все перестали обращать внимание, и Сусанна при мысли о нем подумала:
«Ему не до того!..»
Около одиннадцати часов, когда все в доме потухло и затихло, Дмитрий в туфлях смело вышел из своих комнат в большой зал, а затем на террасу и в сад.
Полумесяц то ярко светил, то исчезал, ныряя в быстро идущие клубами желтоватые плотные облака. Иногда он исчезал, надолго за большим облаком, и становилось почти совершенно темно.
Дмитрий обождал в липовой алее и, когда полумесяц снова исчез, он быстро двинулся, прошел по лестнице и по террасе мимо двух отворенных окон в квартире князя Никаева и, несколько смущаясь, вошел в коридор.
Двери комнаты Сусанны были уже приотворены нарочно, и около них дежурила Анна Фавстовна. Когда он вошел, она юркнула и спряталась.
Пройдя в гостиную Сусанны, он нашел ее среди гостиной, выходящей на балкон, в легкой белой кофте.
— Беда это, Сусанна… — выговорил он.
— Что?.. Светло?.. Да, пожалуй, и беда…
— Этак приходить — прямо под венец с тобой угодим! — улыбнулся он. — И слава Богу!
И, обняв ее, он стал страстно целовать ее в лицо, в голову, в шею…
— Ну ладно… Довольно!.. — угрюмо вымолвила она. — Не до того, право. На душе кошки скребут…
— Отчего?
— И сама не знаю… Думаю, от беседы с дядюшкою. Садись и слушай…
Она передала ему весь свой разговор с Аникитой Ильичом. Дмитрий слушал, и лицо его становилось все светлее.
— И слава Богу! Слава Богу! — сказал он наконец. — Не захочет он за меня свою Дарьюшку отдать, я не виноват. Тогда ты за меня поневоле пойдешь…
— Ах, глупый… глупый! — сердито отозвалась Сусанна. — Нищенствовать! Надолго хватит твоей любви, когда черствый хлеб жевать придется обоим?
Дмитрий начал было, как всегда, горячо уверять, что за всю свою жизнь не изменит ей, будет вечно обожать и боготворить… Санна, наконец, положила ему руку на губы и вымолвила:
— Буде… буде… слышала… Верю, что ты будешь меня любить всю жизнь, если будешь мужем Дарьюшки и владельцем Высоксы… А если иначе как, то пролюбишь без году неделю. Слушай лучше, что я тебе говорить буду, и исполни старательно. Иначе — ты здесь, у меня, в последний раз!
И она стала обучать его, как малого ребенка, толково, подробно, заставляя иногда повторять свои слова и спрашивать, понимает ли он.
Все сводилось к тому, что он должен стать гораздо внимательнее с Дарьюшкой, а вместе с тем делать вид, что собирается уезжать.
Дмитрий слушал рассеянно и вдруг спросил: останется ли он у нее часа на два, или должен уходить тотчас…
— Конечно, уходить!.. — строго выговорила она. — В эту пору если кто и увидит тебя, то подумает, что ты еще не ложился и гуляешь в саду. Гляди, как светло… беда…
И Сусанна, показав на окно, вдруг поднялась. Ей что-то померещилось.
Она подошла к открытым дверям балкона и оторопела… Затем она шагнула на балкон и быстро затворила их за собой.
На перилах балкона сидела верхом мужская фигура. Санна, несколько оробев, выговорила вполголоса:
— Кто это?
Ответа не было.
— Как ты посмел влезть сюда! — тверже произнесла она.
— Что ж… посмеешь!.. — глухо отозвался голос, от которого Санна вздрогнула и отступила два шага назад, пораженная… Но затем она в один миг оправилась и выговорила надменно:
— Это что же?.. Ты обезумел? Совсем…
Влезший на балкон был Анька Гончий… Если бы Сусанна могла видеть его лицо, то, конечно, испугалась бы гораздо больше. Но и хрипливый, странный голос его, произнесший слова: «Что ж, посмеешь», уже смущал ее больше, чем самое появление Аньки.
— Барышня… в последний раз прошу… — заговорил Анька, слезая с перил и подходя.
Сусанна отступила вновь, отстраняясь от его протянутых рук.
— Уходи. Сейчас…
— Барышня, Богом прошу… Не то грех… меня лукавый одолевает… я не в себе… Вы приказали Змглоду меня похерить. Правда ли это? Вы ли?
Сусанна молчала и не знала, что ей делать. Одно мгновение ей пришла на ум смелая мысль и коварный поступок…
И как легко было это исполнить!..
Впустить его к себе, удалив прежде Дмитрия, и послать за обер-рунтом. Она знала по рассказам, почему жертвы Змглода, схваченные им по приказу барина всегда ночью, всегда молчат… И всегда все проходит тихо, неслышно, для всех неведомо. И здесь, у нее, тоже все сойдет тихо… Но Сусанна чувствовала, что если она способна заманить Аньку в западню, то не способна, не сумеет притвориться и лицедействовать, пока будут Змглода разыскивать… Анька все увидит, поймет, догадается тотчас и не дастся в обман.
Между тем конторщик что-то говорил дрожащим от волнения голосом и будто молил…
— Ступай! Уходи!.. — выговорила Сусанна решительнее и даже грозно. — Ничего я тебе не позволю… Если хочешь вести себя смирно, шуму не затевать, я тебя не трону… Если будешь грозиться идти с доносом… Ну, тогда знай… я дядюшке все сама скажу и представлю в ином виде. И он мне поверит, а не тебе… и сам прикажет Змглоду тебя похерить… Вон… убирайся…
Анька молча протянул к ней руки, но она ударила его по рукам и опять отступила…
Он подвинулся и быстро обхватил ее стан. Она рванулась от него и выскользнула из объятий… Он схватил ее за руки и стал снова привлекать к себе… Она изо всех сил противилась. Завязалась безгласная борьба. Сусанна ослабевала, но на помощь не звала. Анька на это и рассчитывал. Но он ошибался. Не будь Дмитрия в комнатах ее, она бы давно крикнула.
Между тем Дмитрий все ясно видел, но не смел двинуться, чтобы не выдать себя.
