— Я бы не рекомендовал вам угрожать ей, дедушка.
— Тогда не выводи меня из терпения, сопляк! Я шутить не стану. Вашей свадьбе не бывать. Немедленно расторгни помолвку с этой продажной девкой, ты меня понял? — прорычал старик.
Дэр молча повернулся и вышел из комнаты в сад, собираясь уединиться в каком-нибудь живописном уголке и все хорошенько обдумать. Вечером ему предстояло встретиться с возлюбленной, однако прежде нужно было успокоиться.
До того дня он был готов проигнорировать протесты деда и пожертвовать его богатством ради своего счастья. Но угроза по ее адресу, услышанная им, заставила Дэра задуматься. Он засомневался в правильности решения бежать с невестой в Шотландию и там пожениться вопреки воле старого маркиза. Он не хотел подвергать Жюльенну смертельному риску. К тому же в ней нуждалась ее больная мать. Об отъезде инвалида из дома не могло быть и речи. Жюльенна ни за что на свете не рассталась бы с мамой.
В одном лишь Дэр был уверен: коль скоро дед пригрозил, что упрячет его невесту за решетку, то он так и сделает. А потому их помолвку придется расторгнуть для блага самой Жюльенны.
С горечью вспоминая ту сцену в кабинете деда, Дэр подумал, что тот не ошибался хотя бы в одном — считая своего внука упрямым дураком. Прошло семь лет, а он нисколько не изменился.
Смыв досаду коньяком, Дэр крякнул, явственно припомнив, как он застал эту коварную француженку в объятиях ее тайного любовника. Вот когда пелена упала с его глаз и он осознал, что его прозорливый дедушка прав! Сердце его сковала боль, и он снова торопливо наполнил опустевшую рюмку. Осушив ее, Дэр швырнул изящное хрустальное изделие в огонь и дико расхохотался. Лорд Уолвертон Шестой наверняка сошел в могилу со спокойным сердцем и теперь благоденствует в лучшем мире, довольный, что добился-таки своего и заставил упрямого наследника исполнить его волю — расторгнуть помолвку с лживой французской кокеткой. А то, что чистота родовой линии была соблюдена ценой жизненной трагедии единственного внука, старого маркиза, похоже, совершенно не волновало.
Ночью Дэра мучили кошмары, он часто просыпался в холодном поту и жадно пил прохладный лимонад из графина. Наутро, едва позавтракав, он вызвал к себе бывшего секретаря деда Сэмюела Батнера, надеясь узнать от него какие-то факты, позволяющие установить связь Айверса с Калибаном.
— Правда ли, что вы в добрых отношениях с графом Айверсом? — спросил у Сэмюела Дэр, немного поболтав с ним о том о сем. — Ведь вы прожили по соседству так много лет!
— Да, милорд, — почтительно ответил старик. — Я поддерживаю с ним добрососедские отношения, как и со всеми, кто живет поблизости.
— Меня интересует все, что вам известно об Айверсе. Ходят слухи, что он залез в долги, проиграв уйму денег в карты, и связался с агентами Наполеона, чтобы поправить свои финансовые дела, — продолжал маркиз, сверля старика пронзительным взглядом. — Быть может, вы помните, что семь лет назад я провел здесь все лето. Тогда еще были повешены двое матросов из Уитстейбла по обвинению в сотрудничестве с французскими бонапартистами. Как по-вашему, мог ли быть связан сними граф Айверс?
Батнер нахмурился и сказал:
— Лорд Айверс — человек с причудами, но я не думаю, что он мог опуститься до сотрудничества с врагами Англии. Впрочем…
— Продолжайте!
— Ему постоянно не хватало денег… А в то лето они у него внезапно появились, это я хорошо помню, потому что он ходил веселый и хвастался, что оплатил все карточные долги. У меня сложилось впечатление, что это как-то связано с вашей бывшей юной подругой, ну, той, что торговала модными шляпками. Мне продолжать, сэр? Вы вдруг побледнели…
Я внимательно тебя слушаю, — севшим голосом произнес Дэр и потянулся к графину с коньяком, стоявшему на круглом резном столике с гнутыми ножками. Он наполнил две рюмки и пододвинул одну из них собеседнику. Тот залпом осушил ее и, повеселев, продолжал рассказ. Дэр слушал, отпивая бренди из рюмки мелкими глоточками, и постепенно его лицо обрело нормальный цвет. Бывший секретарь его деда сообщил очень любопытные факты.
— Как-то раз после обеда его светлость маркиз пригласил сюда лорда Айверса и уединился с ним в кабинете на целый час. А потом он вызвал меня и приказал выписать графу чек на шесть тысяч фунтов.
— Так что же ты сразу мне об этом не сказал, старый хитрец! — вспылил Дэр. — С чего это вдруг мой дед расщедрился?
— Всему свое время, сэр, — покосившись на графин, пробормотал старик..
Маркиз понял намек и снова наполнил его рюмку. Старик выпил, закусил печеньем, лежавшим в изящной вазочке, и, облизнув губы, сказал:
— Я полагаю, что ваш дед расщедрился не случайно, а в благодарность за определенные услуги, которые ему оказал сосед.
— Какого же, по-твоему, рода были эти услуги?
— У меня есть некоторые соображения на сей счет, сэр. Могу ли я говорить с вами откровенно? — помолчав, спросил старик, и лицо его порозовело.
— Разумеется! — Дэр откинулся на спинку кресла.
— Его светлость был чрезвычайно доволен тем, что вы решили провести лето в родовом имении. Осмелюсь предположить, что он собирался подготовить вас для принятия наследства, естественно, при условии, что вы перебеситесь и остепенитесь. Но вы не оправдали его надежд.
Дэр покачал головой и с горечью произнес:
— Да, тогда я разочаровал старика, не выразив особого желания осесть в этих местах и стать садоводом.
— Нет, милорд, он был оскорблен вашим намерением жениться на французской эмигрантке. Как истинный английский аристократ, он гордился безупречной чистотой родовой линии Уолвертонов и не мог допустить, чтобы кровь его потомков оказалась осквернена родством с чужеземной модисткой…
— Да, он на дух не переносил французов, или «лягушатников», как он говорил, — ухмыльнувшись, подтвердил Дэр.
— И не только поэтому, сэр, — вкрадчиво добавил Сэмюел, на всякий случай оглянувшись. — Его светлость подозревал девицу в государственной измене. Как-то раз он по секрету поведал мне, что она связана с казненными шпионами!
Старик многозначительно вскинул указательный палец и печально покачал седой головой. Дэр от злости заскрежетал зубами.
— Он сам выдумал эту несусветную ложь! Чтобы заставить меня разорвать с ней помолвку. Мисс Лоран в действительности не была ни изменницей, ни шпионкой.
— Мне тоже так казалось, сэр, — поспешил успокоить его Сэмюел. — Я не одобрял его скоропалительных решений в отношении ваших личных дел. Однако он закусил удила и был готов на любые меры, дабы предотвратить повторение печальной истории, приключившейся с вашим родителем. Вы понимаете, что я имею в виду?
