Заметно раздосадованный, Нестор начал, кряхтя, подниматься со скамьи. Персефона взяла старика под руку и помогла ему встать.
– Вы напрасно так расстраиваетесь, – ласково убеждала она его. – Советник Полонус не хотел вас обидеть. Просто мы оба беспокоимся за вас.
– Конечно, – подтвердил Полонус. – Вы должны понимать, что люди тоже наше сокровище. Вы, Нестор, очень важны для нас. Мы хотим, чтобы вы еще много лет наставляли нас и делились с нами своей мудростью.
Старика явно удивило такое признание. Придя в себя, он криво усмехнулся:
– Дорогой советник, я весьма польщен вашей заботой. Я и сам с радостью воспользуюсь тем временем, которое мне отмерено, но я не могу поставить свою жизнь выше духовного наследия наших соотечественников. Я должен вернуться в библиотеку.
– Я с вами, – вызвалась Персефона.
Она решила помочь Нестору. Он попытался ее отговорить, но не слишком убедительно и вскоре сдался. Они вкратце рассказали Полонусу о том, что узнал Нестор из старинных летописей, и, заручившись обещанием советника довести полученные сведения до Гейвина, отбыли из дока на попутном фургоне. Как только они добрались до дворца, Нестор, не теряя времени даром, повел Персефону в библиотеку.
Она резко остановилась на пороге просторной комнаты, уставленной письменными столами. Вдоль стен тянулись нескончаемые ряды пустых книжных полок. На лестнице стояла цепочка из библиотекарей, клерков, солдат и простых горожан, которые непрерывно передавали из рук в руки книги и свитки.
Нестор начал протискиваться сквозь толпу, Персефона шла следом. Они спустились на нижний этаж библиотеки, где хранились самые древние и ценные материалы. Здесь работа отличалась особенной напряженностью.
– Говорю тебе, – предостерегал лысый мужчина, – книги слишком ветхие. Любое неосторожное движение, и они рассыплются.
Слушавший его солдат терпеливо кивнул.
– Значит, мы будем обращаться с ними очень осторожно. Но их обязательно надо вывезти.
– Что-то не так, Эфраим? – поинтересовался Нестор.
При виде Нестора на лице лысого появилось облегчение.
– Нет, сэр, все в порядке, – отозвался он. – Просто я боюсь, что некоторые свитки не перенесут транспортировку.
– А если оставить их здесь и начнется извержение вулкана, тогда они точно погибнут.
– Вы правы, сэр… Нестор обратился к солдату:
– Я бы посоветовал вам найти крепкие деревянные ящики, уложить в них свитки и с должной аккуратностью погрузить их в фургоны.
Попрощавшись с Эфраимом, Нестор зашагал дальше, бормоча на ходу:
– Спорят о таких вещах… теряют драгоценное время… ну что за люди, а?
Персефона сомневалась, что он ждет ответа, но все равно заметила:
– Они не желают до конца осознавать происходящее. Даже перед лицом страшной опасности они предпочитают делать вид, что все идет своим чередом.
– Эфраим – человек далеко не глупый. Он прекрасно знает, что к чему.
– Да, безусловно, но я уверена, что сейчас он растерян… впрочем, как и все мы.
– Ну, вы-то держитесь весьма неплохо, – улыбнулся Нестор.
Персефона удивилась такому комплименту.
– Я – дело другое. Я привыкла преодолевать трудности и сохранять спокойствие в критических ситуациях.
– Вы научились этому, живя на Дейматосе?
Она кивнула. Нестор пошел вдоль полок, выбирая свитки и протягивая их Персефоне. Когда у нее в руках образовалась приличная стопка, он заметил:
– Вы никогда не рассказывали о себе.
– Я боялась, что, если вы узнаете обо мне все, то не разрешите мне брать книги.
Он изумленно взглянул на нее:
– Вы в самом деле так думали? Я никогда не запретил бы вам пользоваться библиотекой.
– Я поступала глупо, простите, – с улыбкой созналась Персефона.
– Признаюсь, я слегка тревожился за вас. Вы ни словом не обмолвились о своей семье и всегда приходили сюда одна.
– У меня нет семьи. Нестор покачал головой:
– Только не говорите, что вы вылупились из яйца. Она невольно рассмеялась:
– Конечно же, нет. Разумеется, я, как все, имела родителей.
– Ваша мама умерла, когда вы были ребенком?
По спине Персефоны пробежал холодок.
– Откуда вы знаете?
– Со мной случилось то же самое. Я долго страдал от тоски и одиночества и никак не мог найти свое место в жизни. Моя мама считалась удивительной женщиной. Я горячо любил ее и люблю до сих пор, несмотря на преклонный возраст. Я последний из живых, кто ее помнит. – Положив на вершину стопки еще один свиток, он добавил: – Вы помогли мне оживить давние воспоминания.
– Моя мама тоже была хорошей женщиной, – тихо произнесла Персефона. – Мне ее очень не хватает.
– Я вас прекрасно понимаю. Она умерла на Дейматосе?
– Нет… – Здесь, в тиши книгохранилища, наедине со старым библиотекарем, Персефона решилась сказать то, о чем никогда и никому не говорила. – Она заболела, но несколько недель скрывала от меня свое состояние. В конце концов я уговорила ее обратиться за помощью. Она уехала на Илиус, велев мне остаться.
Персефона долго упрашивала маму, чтобы она взяла ее с собой, но та оставалась непреклонной. Теперь, оглядываясь назад, Персефона догадывалась о причине ее упрямства: мама не знала, как ее примут на Илиусе, и не хотела подвергать опасности свою дочь. Во всяком случае, Персефона надеялась, что правильно истолковала ее поведение. Ей не хотелось даже думать о других вариантах.
– Вы послушались свою маму, – отозвался Нестор. – И тут нет ничего постыдного.
– Через три дня после ее отъезда волны прибили к берегу пустую лодку. Я не нашла в ней никаких следов моей мамы.
Увидев пустую лодку, Персефона несколько недель бродила по берегам Дейматоса и выкликала мамино имя, но все без толку.
– Вы говорите, она заболела?
– Да, серьезно заболела. Однако она уверяла меня, что справится с лодкой.
– Она переоценила свои силы, – тихо проговорил Нестор.
– Наверное.
А может, она решила покончить со своей одинокой безрадостной жизнью и сознательно бросила единственного ребенка. Персефона отказывалась верить в такие предположения, однако неизвестность судьбы ее матери до сих пор не давала ей покоя.
– Давайте отнесем книги наверх, – предложил Нестор.
Подойдя к лестнице, Персефона заметила знакомое лицо. Лайам Кемпбелл тоже увидел ее и усмехнулся:
– Что у вас там, милочка?
– Бесценные сокровища, – ответила она, протягивая ему стопку книг.
Он передал ее по цепочке.
Персефона одарила его улыбкой и поспешно вернулась к Нестору. Они продолжали сортировать печатные материалы, на ходу решая, что спасти, а что оставить. Зачастую их решения давались нелегко. Персефона отнесла на лестницу еще несколько стопок и обменялась быстрыми репликами с Лайамом.
