— Есть только один способ узнать правду. — Он снова стал тасовать колоду, но теперь — оттягивая края карт в стороны и образуя из них арку между двумя ладонями, так же, как делал ее отец. Это были движения человека, часто и много игравшего. И он даже не смотрел на свои руки — смотрел на девушку, едва заметно улыбаясь.
И Аннабел вдруг почувствовала, как по телу ее волна за волной разливается исходившее от него тепло. То же она почувствовала в тот день, когда они впервые встретились. Да и в последующие дни она ощущала то же самое.
— Касательно же того, что я могу себе позволить… — Его взгляд опустился к вырезу ее платья. — Можно ставить не только деньги.
Было ясно: он флиртовал с ней лишь для того, чтобы отвлечься от предыдущей темы — от разговора о его жене. Но, даже зная об этом, Аннабел ничего не могла поделать — казалось, ее телу не было никакого дела до того, что Кристиан был плохим мужем.
— Я предпочитаю деньги, — ответила девушка, отводя взгляд.
Герцог рассмеялся, хотя она вроде бы ничего смешного не сказала. И Аннабел вдруг почувствовала, что краснеет.
— Обычно я тоже предпочитаю деньги. Но ради вас, Аннабел, я готов сделать исключение.
В отчаянии она потянулась через стол и выхватила у него колоду.
— Покер или блэкджек?
— Покер, если вы будете сдавать. Знаете, а мне нравится, когда вы краснеете.
Аннабел поняла, что сохранять хладнокровие довольно сложно, когда краснеешь. К тому же она еще и чувствовала жар, охвативший все ее тело — от макушки до кончиков пальцев на ногах. И хуже всего, что герцог знал об этом. Да-да, конечно, знал! Черт возьми, он только что признался, что женился из-за денег, и вот уже она ведет себя почти также, как леди Эдит. О Боже, она будет самой большой дурой в Миссисипи, если все так и оставит.
— Какие ставки? — спросила Аннабел, положив карты перед собой.
— Зачем усложнять, не правда ли? Выигрывает тот, чьи карты сильнее. Если вы выиграете, я буду танцевать с леди Эдит на Майском балу. Это обеспечит ей успех на весь сезон. Похоже, помощь дебютанткам, — добавил герцог, понизив голос, — станет моим основным времяпрепровождением в последующие недели.
Аннабел чувствовала, что тает, что с каждым его словом приближается к пропасти.
— А если я проиграю? — прошептала она.
— О, если вы проиграете… — Он взглянул на ее губы, и еще одна теплая волна накрыла ее с головой. — Если вы проиграете, — он снова взглянул ей в глаза, — то согласитесь научить меня всему, что знаете об Уолл-стрит.
Ее охватило разочарование, хотя она прекрасно знала: глупо было бы ожидать, что он скажет про поцелуй. И еще глупее было желать, чтобы он поцеловал ее.
Стараясь скрыть свое разочарование, она спросила:
— Почему вы хотите знать все об Уолл-стрит?
— Я достаточно выигрывал, чтобы зарабатывать себе на жизнь, но теперь, став герцогом, не могу продолжать. Придется найти другой способ содержать Скарборо-Парк. Единственное, что приходит мне в голову, — это инвестиции и фонды. Для этого, разумеется, требуется капитал, но…
— Поэтому вы и приняли предложение дяди Артура? Чтобы заработать денег на инвестиции?
— Да. Однако этот план не сработал. Хотя я и смогу заработать немного, являясь вашим опекуном, этого все же недостаточно. Скарборо-Парк требует втрое больше, чем вы мне платите. Кроме того, этот доход я буду получать только в течение следующих пяти лет — в случае, если до тех пор вы не выйдете замуж.
— Где же вы собираетесь взять необходимый капитал?
— Остальные мои поместья заложены, и я буду вынужден их продать, чтобы выплатить долги. Надеюсь, что кое-что все же останется. Я также собираюсь продать все стоящее — драгоценности, картины, мебель…
— О нет! — воскликнула Аннабел. — Ведь эти вещи, должно быть, принадлежали вашей семье сотни лет. Будет просто позором продавать их!
— Но это — единственное, что я могу сделать. Правда, я ничего не знаю о деньгах — то есть о том, как их лучше инвестировать. А вы знаете. Ваш дядя рассказывал мне, что вы стали весьма сведущей в коммерции женщиной, и я хочу, чтобы вы посоветовали, куда лучше вложить капитал.
— Почему бы вам не поговорить об этом с дядей Артуром? Он разбирается во всем гораздо лучше, чем я. Почему вы обращаетесь именно ко мне?
Губы герцога расплылись в улыбке.
— Ваш дядя сейчас не в том настроении, чтобы помогать мне. Кроме того, вы куда привлекательнее его. — Улыбка Кристиана стала шире. — Я говорил вам еще в первый день нашего знакомства, что мне нравятся хорошенькие женщины.
«Не будь дурой, Аннабел», — сказала она себе. И, усмехнувшись, ответила:
— Это меня не удивляет, милорд. Покер, вы сказали?
Прежде чем герцог успел ответить, она сдала карты «рубашкой» вниз. А затем увидела, что у нее туз, а у него — пара двоек.
— Вот, посмотрите, — пробормотал он. — Я выиграл.
Аннабел коротко кивнула:
— Да, вижу.
— Значит, завтра вечером? — предложил Кристиан. — На этом же месте, в это же время?
— Наедине? После того как все лягут спать? Это так необходимо?
— Может быть, и нет. — Он усмехнулся. — Но так намного интереснее.
Она почувствовала какое-то странное ликование — такое же, как в тот момент, когда Билли Джон предложил ей встретиться у Гуз-Крика.
— Кроме того, — тут же добавил герцог, — вам, наверное, хочется узнать побольше о правилах английского брака. А это не та тема, которую мы можем обсуждать в присутствии ваших близких. Это было бы… чертовски неподобающе.
Аннабел облизнула пересохшие губы. Вся эта сумасшедшая затея была неподобающей. Она прекрасно знала, о чем думал герцог, потому что сама думала о том же. И британский брак не имел с этим ничего общего.
— Хорошо, завтра вечером. — Девушка положила на стол колоду и едва ли не бегом направилась к двери. Она пыталась убедить себя в том, что делает это исключительно из-за того, что проиграла, однако знала, что встретится с герцогом только потому, что чертовски хочет этого.
Кристиан понимал, что играет с огнем. Предполагалось, что он спасает репутацию Аннабел, но вместо этого он соблазнял ее. Его терзало бы чувство вины, если бы мысль о том, чтобы соблазнить девушку, не казалась такой заманчивой. А к моменту их встречи все проблески здравого смысла уступили место бурным фантазиям, включающим Аннабел, его самого — и коврик перед камином в библиотеке.
И даже если бы Кристиан смог держать себя в руках и отогнал бы неподобающие мысли, он все равно забыл бы о здравомыслии при виде Аннабел. Ее вечернее платье с длинными рукавами темно-зеленого бархата было Весьма скромным — не считая, конечно же, скандально низкого выреза, прекрасно подчеркивающего великолепную форму ее груди.
