После этих слов Эмори, казалось, готов был вспылить, но Блейк торопливо схватил его за руку и, отведя на несколько шагов в сторону, прошипел:
— Проси у нее прощения!
— Просить прощения?! — возмутился Эмори. — Она только что обозвала меня придворным шутом.
— Нет. Она просто сердита. И по праву. Подумай, Эмори, как бы ты чувствовал себя сейчас, если б она обвинила тебя в попытке убить ее.
— Да, правда, — неловко ступая, он повернулся было к жене, но помедлил и снял шляпу. Буркнув что-то невнятное, он сунул ее в руки Блейку и вновь обернулся к Эмме. Но она уже сидела за столом, уставленным разнообразными лакомствами, и очень изящно пробовала их, запивая медом. Вздохнув, он направился к столу и, осторожно усевшись рядом, притих, собираясь с мыслями, прежде чем обратиться к ней.
— Жена, — наконец выговорил он, — я сожалею, что обвинил тебя в попытке меня убить.
Эмма обратила к нему холодный взгляд и надменно выгнула бровь, но тут в поле ее зрения попали его чрезмерно длинные рукава. Многие придворные носили такие, но они уже успели, приспособиться к новой моде, и концы рукавов не опускались при каждом движении в их кружки, мешая пить.
Эмори нахмурился, видя, что губы жены стали вздрагивать, рождая в нем сильное подозрение, что она вот-вот снова расхохочется. Следуя за ее взглядом, он посмотрел на свои рукава и с проклятием вскочил, хватаясь за их намокшие концы.
По счастью, рядом оказался Блейк и помог выжать мокрые рукава.
— Она считает меня настоящим шутом! — отводя друга в сторону, в отчаянии проговорил Эмори.
— Не может этого быть, — стараясь успокоить его, солгал Блейк.
— Нет, может! Она потешается надо мной.
— Постой. — Блейк стал пристально рассматривать злополучные рукава. — Этот твой дублет еще не закончен: рукава не подшиты.
Эмори тяжело вздохнул:
— Да, я попросил де Ласси дать мне его недошитым. Я хотел произвести впечатление на жену, — с горечью признался он. — Он завершит его позже.
— Хм-м… — Блейк задумчиво посмотрел на друга. — Возможно, она подобреет, если ты объяснишь ей, почему заподозрил ее.
— Ну и какую же я приведу причину? Блейк недоуменно посмотрел на друга:
— Как какую? А многочисленные отвары, которые она тебе подливает?..
— Ах да. — Круто повернувшись, он направился к столу и сел на скамью рядом с женой, на этот раз старательно оберегая рукава от кружек. — Я решил, будто ты надумала отравить меня из-за того, что ты вечно подливаешь мне в эль всякие снадобья.
Эмма сразу стала серьезной.
— Эти снадобья нужны для твоего здоровья.
— Да, конечно, — согласился он, — и я уверен, что псы были очень здоровыми… пока не сдохли. — Эмори опустил глаза и неловко заерзал на скамейке. Вдруг он оживился от пришедшей ему в голову мысли: — И они действительно спасли мне жизнь, жена! Подумай, если бы ты не подливала тайком мне все эти отвары после ранения, я не выливал бы эль собакам и мог бы вчера умереть от яда.
Эмма открыла рот для гневной отповеди, но тут до нее дошел смысл сказанного им:
— Как долго ты выливал свой эль в собачью миску?
— С первого дня, как встал с постели, — чуть поколебавшись, виновато признался Эмори, готовясь к взрыву ярости.
Однако вместо этого Эмма растерянно пролепетала:
— Так, значит, это не из-за дамианы ты делил со мной постель?
Эмори нахмурился:
— Что это еще за дамиана?
В этот момент на лестнице поднялся шум, и Эмори нетерпеливо вздохнул, увидев, что Маленький Джордж ведет к ним де Ласси и его работниц.
— Закончим этот разговор позднее, — объявил он, поднимаясь из-за стола навстречу портному и его швеям.
Уловив прозвучавшую в голосе Эмори холодность, Эмма с любопытством посмотрела на него и тоже медленно встала.
— Что происходит, милорд?
Эмори удивленно поглядел на жену: она больше не казалась сердитой, скорее озабоченной.
— Маленький Джордж спросил у повара, — с готовностью начал объяснять он, — кто вчера заходил на кухню, и узнал, что перед ужином там видели двух работниц де Ласси.
Эмма кивнула:
— Да, Гиту и Сильвию. Гита зашла попить и разговаривала со мной, пока я готовила отвар, а Сильвия появилась на кухне, когда я оттуда уходила. — Она заглянула ему в лицо. — Ты ведь не подозреваешь их?
Эмори поморщился.
— Я всего лишь хочу задать им несколько вопросов, жена. Пока это единственная ниточка, за которую можно ухватиться. — Окинув взглядом швей, он нахмурился: — Здесь только пятеро. Кто отсутствует?
— Сильвия, — неохотно сказала Эмма.
Сильвия была самой юной из девушек, помогавших де Ласси. Ей еще не было шестнадцати, и Эмме казалось нелепым одно предположение, что эта девушка способна кого-то отравить.
Маленький Джордж подвел работниц к Эмори и отступил в сторону. Тот сурово оглядел их, всматриваясь в лицо каждой. Женщины казались смущенными и встревоженными, но не более того. Де Ласси старался держаться в стороне.
— Где та, которую зовут Сильвия?
В наступившей тишине женщины переглянулись, не зная, что ответить. Наконец вперед выступил де Ласси:
— Я посылал ее на кухню за вином. Проговорив это, он тут же вновь спрятался за спины женщин.
Эмори бросил взгляд на Маленького Джорджа, но тот уже направлялся на кухню. Минутой позже он вернулся и сообщил, что Сильвия действительно заходила туда, но затем вернулась наверх. Кивка Эмори было достаточно, чтобы его первый помощник бегом поднялся по лестнице в поисках пропавшей девушки.
— Могу я узнать, что происходит, милорд?
К удивлению Эммы, портной нашел в себе достаточно храбрости, чтобы задать этот вопрос. Эмори лишь раздраженно сверкнул на него глазами и в ожидании возвращения Маленького Джорджа продолжал внимательно изучать лица стоявших перед ним. Он ожидал, что кто-то смутится. Все эти женщины были в замке чужими, и поэтому любая из них могла оказаться причастной к случившемуся.
Наконец на лестнице появился Маленький Джордж. Пока он торопливо спускался, напряжение в большом зале достигло пика. Однако приход Маленького Джорджа не внес ясности. Наоборот, напряжение перешло в тревогу, когда он что-то прошептал на ухо Эмори, после чего тот взял Эмму за руку и повел к лестнице.
— В чем дело, муж мой?
— Маленький Джордж нашел девушку. — Эмори остановился на верхней ступеньке и, повернув к ней мрачное лицо, объяснил: — Она мертва. Похоже на яд. А я хочу, чтобы ты осмотрела труп. Не та ли это отрава, которая убила собак.
Эмма, белая как полотно, кивнула.
Эмори сжал ее руку и повел по коридору к комнатке, служившей де Ласси кладовой. Она была завалена небрежно брошенными отрезами тканей. Оставалось свободным лишь небольшое пространство для кровати и двух накрытых одеялами соломенных тюфяков. На кровати лежала девушка в простом домотканом платье, навзничь, поперек изножья; в руке у нее был зажат маленький флакончик. Ноги ее свешивались, словно она присела отдохнуть, да так и не поднялась. В этом своем последнем сне Сильвия казалась еще моложе, чем в жизни.
