всегда есть раненые.
— А что ты делал в кабинете моего мужа, вместе с управляющим термами?
— Они интересовались, как сильно ранен гладиатор.
— И все?
— Да
— Он врет, госпожа, — сказала Сира по-гречески.
— Ты говоришь на языке эллинов? — удивилась Атилия.
— Я жила в Антиохии несколько лет. Меня там… обучали искусству любви. Наш тамошний хозяин и все в его доме говорили на этом языке.
— Так что же я соврал? — спокойно спросил грек.
— Благодарность моя к вам огромна — вы меня вылечили. Но так же именно вы передавали все мои послания Эктору, моему прежнему хозяину. Разговор как раз шел об этом, когда меня туда позвали. Насколько я поняла — речь шла о подтверждении ваших договоренностей с ними. И дело касалось раненного гладиатора. Они думали, что я их не понимаю.
Старик немного помялся на месте и наконец, ответил:
— Я не обязан вам ничего говорить.
— Сейчас в кабинете Луция отдыхает его сын. Он легат городских вигилов, и занимается этим делом. Ты будешь арестован, как участник заговора. Преторианцы не выпустят тебя. Ты хороший лекарь, и долгое время я думала, что и хороший человек. Но ты при мне взял деньги за молчание. А значит, брал и за другие дела.
— Я скажу все, о чем могу сказать. И не, потому что испугался. Во-первых, с каких пор городская стража расследует заговоры? Этим занимаются совершенно другие люди. Возможно, ты когда-нибудь узнаешь об этом, матрона. Но скорее не узнаешь. Во-вторых, я взял деньги у Луция за помощь в убийстве гладиатора. Но я сразу же донес об этом нужным людям. Сам префект претория был поставлен в известность. А деньги я взял только потому чтобы они не нашли другого человека вместо меня. И тот мог действительно добить раненого.
— Но они нашли! — Атилия не выдержала напряжение.
— У них бы ничего не вышло. Об их заговоре знали.
Только осознание того, что вскоре должен приехать император, заставило Атилию взять себя в руки. Она вот-вот готова был разрыдаться. Несколько раз вдохнула, набрав полную грудь воздуха и, выдохнув, немного успокоилась.
— Значит, вы один из императорских «поставщиков хлеба».
— Что? — старик сильно удивился, но почти сразу поняв, ответил, — А-а, вы о них в курсе. Нет. Я не один из них, но иногда помогаю.
— Тебе заплатят. Можешь идти, — она перешла на сухой тон.
— Благодарю, ваш муж со мной рассчитался на многие годы вперед.
Лекарь уже направился к выходу, когда Атилия спросила его вдогонку.
— Так что же гладиатор, он выживет?
Грек остановился и, неспешно повернулся в ее сторону.
— Я только помог ему не умереть там, на арене. Потом его лечил врач императора.
Слова звучали спокойно и убедительно. Так говорит человек, которому нечего скрывать.
— Его раны… тяжелы?
— Да. Но он крепок — должен выжить.
Она кивнула и отвернулась. Одна слеза все же вырвалась, как она не сдерживала. Атилия аккуратно вытерла ее пальцем. Лекарь ушел. Сира продолжала «колдовать» над ее прической. Кажется, никто не заметил.
Когда объявили о прибытии императора, в их большую гостиную вошел расчет преторианцев. Она, вместе с Секстом, ожидали в полной готовности.
Он надел свои доспехи и прицепил белый плащ с золотой оторочкой. Видимо, такой была его парадная форма.
Атилия встречала правителя в бирюзовой столе — длинной, до лодыжек, тунике из полупрозрачного шелка. Такие надевались поверх короткой туники из льна. Эта одежда считалась классической для знатных римлянок. Платья были завезены с востока, кажется из Вавилона, или Египта. Она точно не знала. Когда-то их носили только иностранки — теперь стали все.
Ей хотелось подчеркнуть свое происхождение. Именно поэтому она выбрала истинно римскую одежду.
Украшений, в этот раз она надела немного. Небольшая диадема-цепочка, вплетенная в волосы, украсила прическу. Золотые серьги в виде подвижных треугольников с тремя маленькими подвесками. Орнамент на них был нанесен точно такой же, как носили их предки. Эти серьги отец специально заказал ювелиру перед ее свадьбой. На каждую руку Атилия надела по одному небольшому браслету. Перстень с лазуритом довершал весь ансамбль.
Адриан вошел бодрой походкой. Сразу же направился к ним. За правителем следовало довольно много народу. Кроме вечного спутника Антиной, еще с десяток мужчин.
Приблизившись, император прикоснулся к ее плечу.
— Атилия, как ты, милая? Этот изверг совсем разума лишился?
Она в приветствии склонила голову. Отвечала, не поднимая глаз, как требовал этикет.
— Благодарю, вас, августейший, сейчас уже лучше. Если честно, то думала, что не переживу эту ночь.
Она немного отступила и, повернувшись, представила:
— Секст Цецелий Метелл.
— Легат когорты авентинских вигилов, — отчеканил тот, — Сейчас и всегда в полном распоряжении Цезаря и республики.
— Да, я знаю про тебя. Рад познакомится лично. Твой начальник и префект города хорошо отзываются о тебе. Я всегда благодарен и щедр перед теми, кто достойно служит римскому народу.
Адриан, не оборачиваясь, поднял руку, оттопырив указательный палец. Мгновенно рядом с ним появился раб с восковой табличкой.
— Запиши: имя и должность этого достойного молодого человека. На ближайшем собрании сената предложить для него место не ниже помощника префекта
