Дебра Маллинз - Три ночи

Девочка посмотрела на него и улыбнулась, и на мгновение Эвелин почувствовала себя лишней. Отец и дочь, похоже, все сильнее привязывались друг к другу, на что она, собственно, и надеялась, но в то же время и ей хотелось быть частью этой зарождавшейся маленькой семьи. Но Эвелин сама воздвигла стену, отделявшую ее от семейного союза, и хотя Люсьен предпринимал попытки вовлечь ее в этот союз, она не решалась разрушить эту стену.

Она не могла. Потому что она сама была когда-то маленькой девочкой с обожаемым папой и сейчас, когда отец больше всего нуждался в ней, не могла отвернуться от него.

Но как же заманчиво это было...

Ближе к вечеру вернулась мисс Эджертон и с привычным энтузиазмом взяла на себя заботу о Хлое. До обеда оставалось не менее часа, и Люсьен уединился в кабинете, чтобы поработать с деловыми бумагами. Эвелин же решила прогуляться по маленькому садику.

Над Лондоном садилось солнце, отбрасывая красноватые блики на кремовые розы и мраморные статуи. Эвелин протянула руку к бархатистому цветку, вспомнив лицо Люсьена, впервые игравшего с Хлоей. Его неуверенность была очень трогательной. К тому же больше узнав сегодня о его детстве, Эвелин, кажется, нащупала уязвимое место этого эмоционально не уравновешенного, сложного человека, своего мужа.

– Можно присоединиться к тебе? – Будто вызванный ею дух, в стеклянных дверях появился Люсьен и вышел в сад.

– Я думала, ты занят делами.

– Дела подождут. – Он подошел к ней. Эвелин никогда не видела его таким умиротворенным. – В этом свете, ты выглядишь поразительно красивой. Будто одна из этих оживших богинь.

Эвелин взглянула на стоявшую неподалеку статую Афродиты.

– Не хотите ли вы сказать, сэр, что я сделана из камня? – поддразнила она его.

Люсьен тепло улыбнулся ей:

– Наоборот.

– Вот и хорошо. – Эвелин протянула ему руку. – Пойдем погуляем немного, Люсьен. Смотри, какой вечер.

Удивление на его лице сменилось довольной улыбкой, и он сжал ее пальцы. Рука об руку они мирно пошли по дорожке.

– Хлоя была сегодня очень рада, что ты поиграл с ней, – сказала Эвелин после непродолжительного молчания.

– Я даже не знал, что это можно делать, – засмеялся Люсьен.

– Конечно, можно! – Эвелин покачала головой. – Ты же ее отец. Ты можешь играть с ней, брать ее с собой на улицу или угощать пирожными с ягодами, если тебе вздумается.

– Правда? Пирожными с ягодами?

Она удивленно посмотрела на него.

– Ну, если ты будешь делать это слишком часто, боюсь, мне придется как-то отреагировать. Но, в общем, ты же понял, о чем я говорю?

– Понял. – Люсьен посмотрел на их сцепленные пальцы, а затем в глаза Эвелин. Его взгляд был открытым и на удивление беззащитным. – Знаешь, у меня никогда не было семьи. Настоящей, в которой все заботятся друг о друге.

От нежности у Эвелин перехватило горло, и она стиснула его пальцы.

– Я знаю.

– Поэтому я не знаю, как это должно быть. Вам с Хлоей придется проявить снисходительность ко мне. – Люсьен криво усмехнулся, чем напомнил Эвелин мальчишку, вернувшегося домой с улицы после потасовки. У нее дрогнуло сердце.

– Конечно, мы поможем. Ты же видишь, как Хлоя тянется к тебе.

– Я рад. – Они остановились у куста с кроваво-красными розами. – Я пытаюсь быть хорошим отцом, Эвелин. И хорошим мужем.

– Я знаю. – Эвелин прикусила губу. – Я хотела бы быть тебе хорошей женой, но...

– Ш-ш-ш... – Люсьен прикоснулся пальцем к ее губам, призывая к молчанию. – Давай не будем сейчас об этом. Давай просто наслаждаться этим хорошим вечером... и обществом друг друга.

Эвелин нерешительно кивнула.

– Мне бы так хотелось этого.

– Наши проблемы никуда не денутся до завтра.

– Конечно. – Эвелин улыбнулась. – Мне нравится быть с тобой, Люсьен. Особенно когда ты не пытаешься соблазнить меня.

Люсьен хитро улыбнулся.

– Глупости, мадам. Мы оба знаем, что это вам тоже нравится.

Эвелин вспыхнула и не нашлась, что ответить. Его проказливый смех эхом разносился по саду, пока они прогуливались в этот теплый весенний вечер, не думая о проблемах и наслаждаясь обществом друг друга.

Данте покинул игорный притон, щурясь от яркого солнечного света. Он просидел за карточным столом всю ночь и все утро, неизменно проигрывая. От него пахло спиртным и сигарами, дневной свет резал воспаленные глаза. Единственное, чего ему сейчас хотелось, – это завалиться спать. Но он не мог спать со вчерашнего утра, когда его навестил Люсьен.

Кто мог предполагать, что он женится на девчонке? Что она сохранит письмо и покажет его Люсьену? Чувство тяжкой вины за содеянное когда-то угнетало Данте. Люсьен был его лучшим другом, единственным человеком, который безоговорочно доверял ему. А Данте предал его.

Он брел по многолюдной улице, протискиваясь сквозь толпу, будто таким образом мог снять эмоциональное напряжение. Его глаза слезились. Он думал, что это от яркого солнечного света. Проклятое солнце всегда вызывало у него резь в глазах после ночных бдений.

Когда Данте добрел до угла улицы, перед ним остановилась блестящая черная карета с зашторенными окнами. Герб на двери был прикрыт, но Данте знал, что скрывалось под тканью. Дверь открылась.

– Садитесь.

Данте знал этот голос и ожидал подобного. Нервно сглотнув, он забрался в карету.

Дверь захлопнулась, и экипаж резво тронулся с места. Данте старался держаться, и хотя у него кружилась голова от недосыпания и злоупотребления спиртными напитками, он заставил себя встретиться взглядом с голубоглазым пассажиром.

– Ваша светлость, я...

– Помолчите.

Данте тут же покорно умолк.

– Мне не нравится развитие событий в последнее время, Данте. Вы сказали, что Люсьен мертв.

Данте выдавил из себя притворную улыбку.

– Я думал, что это так. Я был уверен, что бандиты покончили с ним.

– Мною было заплачено за убийство, а не за какое-то похищение.

– Нас обманули, – сказал Данте, пытаясь изобразить негодование.

– Вот как? – Эти два слова были произнесены с такой угрозой, что Данте рад был бы исчезнуть, не окажись он в карете, как в ловушке.

– Конечно, обманули.

– Почему-то я вам не верю.

Данте попытался придать своим словам убедительность:

– С чего бы мне предавать вас? У нас же была сделка.

– Была. Вам – доступ в общество, мне – мертвый Люсьен. Но Люсьен-то жив.

– Произошла оплошность.

– Которую необходимо исправить.

– К-как?

– Приходится брать дело в свои руки. – Визави Данте улыбнулся. – Поскольку стало ясно, что у вас не хватит духа убить его, мне пришлось нанять кое-кого, чтобы дело было сделано наверняка.