Не найдя ответа ни на один из вопросов, Ричард встал с постели. Дрожа от холода, собрал разбросанную по комнате одежду, беззвучно открыл дверь и по темному коридору пошел в свою спальню.
Лег в пустую холодную кровать, постарался уснуть, однако скоро понял, что ничего не получится. Надел халат, устроился в кресле перед тлеющим камином и медленно, методично опустошил бутылку виски, о чем утром, как только проснулся, горько пожалел.
Яркое солнце нестерпимо резало глаза, отвратительный привкус во рту вызывал отвращение к самому себе, а головная боль не стихала ни на миг. Ричард медленно спустил ноги с кровати, сел и зажмурился, выжидая, когда же наконец комната перестанет вращаться и займет привычное положение.
Дверь распахнулась. Ричард решил, что пришел камердинер, и не потрудился открыть глаза, а когда все-таки осмелился посмотреть, то вместо Хэллета увидел перед собой лорда Моффата. Джордж молча, терпеливо стоял возле кровати.
– Не мог подождать, когда спущусь к завтраку? – проворчал Харпер.
– В это время? – Джордж устроился в кресле возле камина. – Поскольку ты здесь господин и хозяин, повариха, конечно, приготовит все, что пожелаешь. Но, если хочешь знать, завтрак давно прошел. Скоро подадут ленч.
– Что? – Ричард схватил со стола часы и, болезненно прищурившись, посмотрел на циферблат. Да, друг не шутил: часовая стрелка миновала полдень. – Но почему же никто меня не разбудил?
– Насколько мне известно, камердинер пытался неоднократно. И жена тоже. – Джордж расплылся в улыбке. – Но только у них ничего не получилось. Тебя не пробудила бы и пушка.
Излишняя жизнерадостность приятеля показалась обидной, и Ричард нахмурился. Боль стала еще сильнее. Он встал, неуверенной походкой добрел до ванной комнаты, налил в таз воды и опустил туда голову. К сожалению, из-за чрезмерной заботы камердинера вода оказалась теплой и принесла лишь незначительное облегчение. Стараясь не замечать ломоты в висках, Ричард взял полотенце, вытер лицо, волосы и, подчиняясь суровой необходимости, кое-как побрился. В спальню вернулся, ощущая острую потребность в чашке крепкого кофе.
К сожалению, в комнате его по-прежнему ждал только Джордж. Ричард раздраженно дернул шнур звонка. Не прошло и минуты, как на пороге возник Хэллет.
– Прикажете принести завтрак? – уточнил камердинер.
– Не торопись. Принеси очень большой кофейник и две чашки, – распорядился Ричард.
– Слушаюсь, сэр. – Хэллет удалился.
– Ты сегодня в дурном расположении духа, – не выдержал Джордж. – Волнуешься из-за предстоящего визита Диксона?
– С какой же это стати? – солгал Ричард.
– Успокойся, ничего страшного.
– Я же сказал, что не волнуюсь.
– Сказал, но что-то не верится. – Джордж вытянул длинные ноги. – Уверен, что уже через полчаса после приезда вы с ним запретесь в кабинете и углубитесь в обсуждение будущего партнерства. Хорошо, если выйдете к ужину. Когда хорошенько проголодаетесь…
– Не преувеличивай. Вовсе не собираюсь проводить с Диксоном целый день; что ни говори, а на дворе Рождество. Самое время отдохнуть и развлечь гостей, создать им праздничное настроение.
– Хм, интересное заявление. Мистер Харпер создает у людей праздничный настрой. Распевает рождественские гимны, наряжает елку, увлеченно танцует.
Прежде чем Ричард успел ответить, в дверь постучали. Вошел Хэллет с серебряным подносом в руках. Поставил на стол кофейник, чашки и сахарницу, после чего удалился в гардеробную.
Теперь, когда головная боль немного отступила, Ричард в полной мере оценил тактичное спокойствие слуги. Если бы еще удалось заставить замолчать Джорджа!
Он налил полную чашку кофе, торопливо положил две ложки сахара, быстро размешал и жадно глотнул.
Резкий отвратительный вкус едва не вывернул наизнанку. Ричард на миг замер, а потом наклонился и выплюнул мерзкую жидкость в тарелку.
– О Господи, что случилось? – Джордж даже не пытался скрыть шок.
Не в силах произнести ни слова, Ричард молча покачал головой. Язык горел, рот нещадно драло. Он беспомощно отломил кусочек тоста и попытался хоть как-то притупить ужасную горечь. Медленно, обстоятельно прожевал, так же медленно проглотил и только после этого нашел в себе силы произнести несколько слов:
– Попробуй кофе.
Джордж взглянул настороженно. С опаской поднес ко рту тонкую фарфоровую чашку и сделал маленький глоток. Ричард внимательно следил за реакцией.
Джордж пожал плечами:
– Немного горячо, а в остальном ничего особенного. Отличный кофе.
Ричард нахмурился, схватил чашку и с подозрением понюхал. Не почувствовав ничего, кроме кофейного аромата, окунул указательный палец и облизал. Кофе. Несладкий кофе.
Он озадаченно посмотрел на стол. Взгляд упал на сахарницу, и в этот момент снизошло озарение. Джордж всегда пил кофе без сахара. Ричард взял из серебряной сахарницы маленькую щепотку и осторожно лизнул.
Соль. Проклятие!
– Кажется, юные мстители нанесли очередной удар, – пояснил Ричард.
Джордж молча протянул свою чашку, и он жадно проглотил содержимое. Несладкий кофе оказался значительно приятнее соленого.
– Вчера мне показалось, что ты заблудился неспроста, – с сочувствием произнес лорд Моффат. – Что произошло?
– Эдвард и Джеймс завели меня в чащу, а пока я сидел на верхушке дуба и обдирал эту чертову омелу, сбежали, – признался Ричард.
– И как же тебе удалось выбраться?
– По чистой случайности. – Почему-то внезапно захотелось улыбнуться, но Ричард сдержался: малейшее движение отзывалось резкой головной болью. – К тому же нельзя было позволить двум мальчишкам обвести себя вокруг пальца.
– Помню, одно время мы с братом примерно так же издевались над несчастным отцом, – задумчиво проговорил лорд Моффат. – Чего только не придумывали! Намазали клеем стул в кабинете и испортили его лучшие брюки. Запустили в постель ящерицу, и та устроилась у него между ног. Крику было столько, что горничные едва в обморок не попадали. Испачкали жиром перила лестницы, разбавили бренди водой.
Джордж откинулся на спинку кресла и сцепил руки за головой.
– А однажды – только представь – вместо воды использовали другую жидкость… телесную.
– Черт возьми! – Ричарду едва не стало плохо. – Помочились в бренди?
– Прицельно, в хрустальный графин; на ковер не попало ни единой капли.
– И как же отреагировал отец?
