– Прицельно, в хрустальный графин; на ковер не попало ни единой капли.
– И как же отреагировал отец?
– Насчет бренди, кажется, так ничего и не заметил. – Губы Джорджа слегка дрогнули. – А что касается всего остального, то каждый вечер перед ужином во всеуслышание сокрушался и рассуждал, кто бы мог совершить столь неприглядные поступки, но ни разу не спросил нас прямо и не отчитал за безобразное поведение. Наши проделки, как ни странно, его даже забавляли. Такое отношение, конечно, распаляло юношеское воображение. Много бессонных ночей провели мы, разрабатывая все новые и новые коварные планы, а потом наконец поняли, что отец с интересом ждет, что же еще мы придумаем. Спустя много лет я набрался смелости и прямо спросил, почему он нас не наказал. Отец подтвердил, что не хотел ограничивать полет фантазии.
– И когда же вы прекратили безобразничать?
– В тот день, когда Лоренса отправили в закрытую школу. Хулиганить одному мне совсем не хотелось. Скучно.
Ричард налил еще кофе.
– Что ж, вам можно только позавидовать. А вот на меня почему-то все эти фокусы нагоняют тоску.
Джордж широко улыбнулся:
– В таком случае имеет смысл как-то отомстить соплякам. Уверен, что удастся найти каких-нибудь ужасных жуков. Страшное черное существо на белом покрывале способно внушить ужас даже самому храброму из мальчишек. Сгодятся и несколько горстей сухих хлебных крошек на простыне. Муравьи не заставят себя ждать.
Проклятие! Нет, это все не то. Ричард потер шею. Объявлять сыновьям Джульетты войну он не собирался, особенно сейчас, накануне приезда Диксона.
– И все же я намерен махнуть рукой на их проделки, – заявил он. – Ясно, что парни хотят одного: доставить мне как можно больше неприятностей и выразить свое отношение к появлению в доме чужака. Если же расстроить меня не удастся, то и продолжать будет незачем.
Джордж махнул рукой.
– Фатальная ошибка. По-моему, не получив ответа с вражеской стороны, они преумножат усилия.
– Готов рискнуть, – бодро отстаивал свою позицию Ричард, хотя в глубине души опасался, что друг может оказаться прав. – Но если безобразия действительно будут продолжаться, то в любой момент можно отправить Эдварда в школу. Разделить неразлучную пару – и дело с концом. А то дети уж слишком расшалились.
– Не слишком ли жестоко? – отозвался Джордж. – Пусть едет в двенадцать лет. Зачем раньше времени лишать ребенка дома и семьи?
Ричард молча пожал плечами и начал одеваться. Надел темно-серые брюки и белую рубашку, которую Хэллет заботливо положил на кровать. Тщательно застегнул все пуговицы и сунул правую ногу в безупречно начищенный черный ботинок.
Ступня почти по щиколотку утонула в непонятной мягкой и мокрой субстанции. Ричард на миг застыл и прикрыл глаза.
– Негодяи!
– И что же на сей раз? – Джордж взглянул озабоченно.
– Сунули в ботинок что-то мерзопакостное. – Ричард сморщился. – Влажное, холодное. Отвратительное.
– Ну вот, а ты говоришь. – Джордж осторожно наклонился и шумно потянул носом. – Дерьмом, к счастью, не пахнет.
– И на том спасибо. Сделай милость, загляни во второй и скажи, что там.
Восторга лорд Моффат не проявил, однако выполнил просьбу и внимательно осмотрел левый ботинок.
– Овсянка, – лаконично сообщил он.
– Вот подлецы. – Ричард заметно успокоился. По крайней мере не навоз.
– А ты уверен, что это не дело рук Хэллета? – Джордж поставил ботинок на ковер. – Ты же его скоро доконаешь своим нежеланием следовать моде. Замечал когда-нибудь, как он реагирует на очередной твой отказ надеть что-нибудь приличное?
Ричард возмущенно фыркнул.
– Вот еще! Хэллету доставляет особое удовольствие воспитывать меня за то внушительное жалованье, которое я ему плачу. Дай ему волю, сразу превратит в денди. К тому же чистить ботинки придется не кому-нибудь, а ему. Не позавидуешь!
Джордж насмешливо вскинул брови.
– Хитрец мог сделать это, чтобы сбить тебя со следа, – поддразнил он.
Ричард грозно посмотрел на дверь гардеробной.
– Хэллет!
Слуга тут же возник на пороге.
– Да, сэр?
– Это ты положил в мои ботинки овсянку?
– Прошу прощения, сэр?
– Ты все отлично слышал, – пришел на помощь Джордж и с сочувствием взглянул на друга. – Кто-то наполнил ботинки мистера Харпера овсянкой, вот мы и подумали, что, возможно, ты решил немного пошутить над господином.
Прижав руки к груди, камердинер вошел в комнату.
– Нет ничего забавного, когда в дорогих кожаных ботинках оказывается овсянка, милорд. Должно быть, шутите вы.
– Боюсь, что нет, – ответил Ричард. – В моих ботинках действительно находится изрядное количество каши, хотя лично я ни на мгновение не заподозрил тебя в злом умысле. Идея принадлежит лорду Моффату. – Раздражение рассеялось, и на первый план выступила комичность ситуации. Эдвард и Джеймс оказались бесстрашными ребятами: чтобы войти в комнату, когда хозяин спит, и осуществить задуманную гадость, необходимо немалое мужество.
– Я ошибся, Хэллет, – великодушно проговорил Джордж. – Прими мои искренние извинения.
Лицо камердинера немного смягчилось. Он с отвращением посмотрел на испорченные ботинки и хмыкнул.
– Сейчас принесу другие, сэр. И чистые носки.
Ричард посмотрел вслед. Отчистить обувь будет нелегко, однако Хэллет способен творить чудеса. Хотелось бы верить, что любимая пара будет спасена.
В окно приветливо заглядывало солнце. День выдался чудесный. И все же, учитывая сложившиеся обстоятельства, не лучше ли вернуться в кровать, накрыться с головой одеялом и так пролежать до завтра?
Джульетта взяла серебряную вилку и приступила к заключительному рыбному блюду. Этот тщательно спланированный и старательно подготовленный обед был призван произвести на Диксонов самое благоприятное впечатление, однако застолье проходило далеко не так легко и приятно, как хотелось бы.
Разговор за столом не иссякал, и все присутствующие держались чрезвычайно вежливо и учтиво, однако напряжение не спадало ни на минуту. Обычное жизнерадостное настроение и добрый дух товарищества бесследно исчезли.
Джульетта никак не могла определить причину внезапной перемены. Она считала себя образцовой хозяйкой и никогда не испытывала особых проблем в создании непринужденной домашней обстановки, но сегодня ничего не получалось: все усилия неминуемо разбивались о невидимую, но непреодолимую стену. Визит мистера Диксона был очень важен для Ричарда, и Джульетте хотелось встретить гостя и его супругу безупречно – во всяком случае, настолько, насколько это было возможно.
