— Понимаю, — прошептала она. Медленно опустившись на колени перед его креслом, девушка взяла его за руку.
Люсьен следил за каждым ее движением, изо всех сил сдерживая вожделение.
— Если вы хотите убежать, ничего страшного. Я вас не виню.
— Я не боюсь.
— А следовало бы, — сказал он. — Жизнь со мной чревата опасностью. Уходите, пока можете…
— Тсс, Люсьен, разрешите мне кое-что объяснить вам. — И Элис положила ему на губы кончики пальцев и не отнимала их до тех пор, пока не увидела, что он загнал внутрь свое раздражение и готов ее выслушать. — Я еще должна извиниться перед вами за вчерашнее, когда вы раскрыли передо мной свое сердце, а я… отшвырнула его.
Люсьен поднял левую бровь.
Она медленно отвела руку от его губ.
— Весь день я пыталась найти правильные слова, чтобы объяснить вам, как ужасно себя чувствую после сказанного вчера. Дело в том, что я никак не могу уразуметь, почему какая-нибудь женщина еще не подцепила вас, и, если уж быть до конца честной, Люсьен, — Элис опустила глаза, — дело в том, что я тоже одинока. — Она чувствовала на себе его взгляд. Собравшись с духом, Элис нерешительно посмотрела на него. — Вы меня ненавидите? Я не хотела обижать вас!
Внезапно Люсьен наклонился вперед и оборвал ее слова поцелуем, ласково приподняв ее подбородок кончиками пальцев.
Когда губы их встретились, Элис испустила тихий легкий вздох. Ее веки, затрепетав, опустились. Обвив рукой ее шею, Люсьен раздвинул ей губы. Сердце у нее забилось. Ее не нужно было подхлестывать, она с пылкостью приняла его поцелуй, обхватив кончиками пальцев его чисто выбритый подбородок. У его губ был вкус портвейна. Элис смаковала этот вкус, в чувственном приветствии втянув глубоко в рот его язык. Ее руки дрожали, когда она погладила сильную линию его челюсти и провела пальцами по его черным шелковистым волосам. С тихим стоном, полным желания, Люсьен обвил ее руками, ощущая естественные очертания ее стана, драпированного бархатом платья с высокой талией, пробежал руками вниз по ее бедрам. Элис безуспешно пыталась обуздать страсть, которую он вызывал в ней.
— Я не могу с этим согласиться. Я не хочу больше никаких игр, — прошептал он настойчиво, прервав поцелуй мгновение спустя. В хрустальной глубине его глаз Элис увидела настоящий страх, смешанный с яростной страстью. — Я должен знать, что вы намерены делать. Намерены ли вы остаться здесь по собственному желанию или собираетесь убежать через этот проклятый тоннель? Потому что, если вы не хотите быть со мной, я не стану вас удерживать, я не хочу привязываться к вам. — Внезапно он замолчал. Казалось, Люсьен был потрясен своими собственными пылкими словами.
— А что вы хотите, чтобы я сделала?
— Чтобы вы остались, разумеется, — в отчаянии сказал он, и лицо его вспыхнуло. — Остались на всю неделю, как мы и договорились, но не потому, что вы должны это сделать, а потому, что вы хотите узнать — так же, как и я, — действительно ли между нами что-то есть или это просто прекрасная иллюзия.
Отодвинувшись, Элис нежно вглядывалась в него. Раньше, когда его намерения носили исключительно непристойный характер, нетрудно было поверить, что его влечет к ней, теперь — с ужасом поняла девушка — его интерес к ней стал серьезным. Люсьен отвел глаза и глубоко вздохнул, он был недоволен собой.
— Господи, мои слова, вероятно, звучат для вас как глупый бред! Вы можете уехать. Велеть подать вам карету?
— Нет! — быстро сказала Элис. Все еще стоя на коленях между его ногами, она обхватила его руками за шею и поцеловала в щеку, чтобы успокоить. Со страдальческим видом он закрыл глаза и нагнул голову навстречу ее поцелую, его широкие плечи при этом поникли. Элис провела губами по его щеке к уху. — Люсьен!
— Что, Элис?
Сердце у нее сильно билось, но она заставила себя собраться с духом и потянуться нему — как бы ни был он непредсказуем и опасен.
— Мне кажется, это вполне может быть.
Услышав эти тихие, неуверенные слова, он задрожал в ее объятиях, медленно поднял ресницы и пронзил ее измученным взглядом. Элис прошептала его имя, а он усадил ее к себе на колени и яростно поцеловал. Если у нее и оставались какие-то сомнения в его искренности, то этот поцелуй окончательно их развеял.
— Господи, девочка, ты не понимаешь, что ты со мной делаешь, — прошептал Люсьен через несколько минут. Он обхватил ее лицо обеими руками, ласково погладил по щекам большими пальцами. — Я не хочу причинить тебе вред. Я не хочу пугать тебя.
— Я не боюсь. Я хочу узнать вас.
— Да, — прошептал Люсьен, медленно кивая, зачаровывая ее своим упорным взглядом.
И он снова и снова целовал Элис, гладил ее бедра через бархат платья.
— Как ваше бедное бесценное колено? — прошептал он наконец, наклоняясь, чтобы ласково поцеловать его.
Околдованная его игривой чувственностью, Элис молчала. Люсьен понимающе улыбнулся и провел рукой по ее голени. Его рука забралась под подол платья и слегка погладила лодыжку. Элис немного покраснела, но не протестовала. В это мгновение ей казалось, что она близка ему. И Элис знала, что Люсьен чувствует то же самое. Благодарность сияла в глубине его глаз, словно она преподнесла ему большой подарок, добровольно решив остаться в Ревелл-Корте. Ему и в голову не могло прийти, что Элис не уехала бы отсюда ни за что в жизни. Особенно теперь. Он просунул палец в ее бархатную туфельку и почесал ей пятку, обтянутую чулком. От этого она захихикала и выгнулась у него на коленях.
— А вы знаете, Элис Монтегю, что каждый дюйм вашего тела красив? — прошептал Люсьен, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в шею, в то время как его рука продолжала обследовать ее. Она поцеловала его в волосы, а он опустил голову и осыпал легкими воспламеняющими поцелуями ложбинку между грудями. У нее закружилась голова.
— Я могу сказать то же самое и о вас.
— Но вы не видели каждый мой дюйм, — с намеком проговорил Люсьен.
— Пока нет.
Он оторвался от ее груди и посмотрел на нее, подняв брови.
Она дерзко усмехнулась в ответ.
— Я, быть может, нарисую ваш портрет. Вы могли бы позировать мне au naturel[7].
— Какое шокирующее предложение, — вкрадчиво пробормотал он.
— Не пытайтесь уверить меня, что вы стыдитесь. Я уже все поняла.
— А я и не пытаюсь. Вопрос в том, не стыдитесь ли вы, милая моя? Потому что я задумал кое-что неприличное.
— Вы? Не может быть.
— Может, — прошептал Люсьен, с ласковым вызовом проводя тыльной стороной пальца по ее груди.
Ее сосок затвердел от его легкого прикосновения через бархат, и она вспыхнула. Вся ее кожа тут же стала чувствительной и горячей.
