— Я хочу побыть с ней немного наедине. Это все, о чем я прошу.
Мужчины, поворчав, все-таки удалились.
Бадра наклонилась над дочерью, вложив в свои объятия всю силу своей любви, все надежды своего любящего материнского сердца. Она поцеловала девочку и мягко зашептала ей в ушко. Она заглянула в мешочек девочки и удивилась, что у нее так мало вещей. Рваное тряпье на смену, еще какая-то мелочь.
Взяв в свои руки пальцы девочки, она вложила в них немного денег.
— Они собираются отпустить тебя. Возьми эти деньги, найми извозчика и поезжай в Шеферд-отель. Это очень большой дом, извозчик знает дорогу. Дождись одного англичанина по имени Кеннет, герцог Колдуэлл. Не уступай, если кто-нибудь будет мешать тебе встретиться с ним. Скажи ему, что я здесь. Он добрый, он поможет тебе.
По лицу девочки было видно, что она колеблется. Бадра сжала ее руки.
— Пожалуйста, ты должна мне верить, — умоляла она девочку. — Только так я могу вызволить тебя отсюда.
Жасмин посмотрела на нее снизу вверх, ее взгляд светился невинностью и добротой. Бадра увидела в ее глазах отражение своего собственного детства, невинного и полного радости, до тех пор пока все это не украли у нее.
«Я должна спасти свою дочь!»
— Я сделаю так, как ты говоришь, — прошептала Жасмин.
Когда мужчины возвратились, Бадра стояла, обнимая свою дочь.
— Я объясняла ей, как выбраться отсюда, — сказала она Масуду холодно. — Вам я не доверяю.
В сопровождении двух вооруженных стражников они вышли в отрытый двор, опоясывающий здание.
Низко в небе висела луна. Луна… Ее имя… Бадра посмотрела вверх с надеждой — пусть луна направит шаги ее дочери. Мрачные стражники цепко держали ее за руки. Жасмин шла впереди, бросая через плечо встревоженные взгляды. Они прошли двор и вышли наружу.
Бордель располагался в конце пустынной улочки, на частной земле, как уединенный дворец паши.
Бадра дошла до конца переулка, где был перекресток с главной улицей, на которой было более оживленное движение. На перекрестке в ожидании пассажиров стоял извозчик.
— Иди к этому человеку. Делай так, как я тебе велела, — сказала она Жасмсин.
Девочка обернулась, на ее лице отразилась неуверенность.
— Иди, — сказала Бадра, подталкивая ее и чувствуя, как горячие слезы обжигают ей глаза. — Сейчас! Беги, Жасмин.
Ее маленькая девочка быстро побежала прочь, поддерживая руками подол своей юбки. Стражники молча наблюдали, как в этот момент Бадра тихо молилась.
— Иди с Богом, малышка. Да спасет тебя Аллах.
Потом она повернулась, и стражники повели ее назад по направлению к Дворцу наслаждений.
Когда Кеннет поведал Джабари о том, что случилось, шейх не стал тратить времени зря. Он настоял на том, чтобы сопровождать герцога. Кеннет заказал билеты первого класса для шейха, для себя, Рашида и Рамзеса. Их маленький отряд сейчас напоминал ему все племя Хамсинов, крепко спаянное узами верной дружбы.
Два чувства боролись в нем — беспокойство и гнев. Всю дорогу в Каир потрясение, испытанное им, душило его, как крепкие кольца змеи. Он вынул из ножен тот кинжал, который Бадра выронила на раскопе.
Когда-то этим ножом он порезал себе пальцы и бросил к ее ногам. Теперь он стал символом их прошлого. И их настоящего.
Бадра никогда ничего не делала без причины. Она не любила перемен. Мало что могло заставить Бадру желать чего-то, но если это происходило, она действовала с твердой решимостью.
Ее возвращение в тот самый бордель, в который ее когда-то продали, было равносильно тому, чтобы самой броситься в яму с шипящими змеями. Этот поступок был подобен самоубийству, потому что Кеннет знал, что означал ее упрямо вздернутый подбородок. На кон, видимо, поставлено было что-то ужасно важное.
Она была в глубоком волнении, и он должен был узнать, почему. Бадра обрекла себя, воздвигнув между ними препятствия толще стен пирамиды. Он должен был разрушить эти барьеры и понять, отыскать то, что же она скрывала.
В Каире, выйдя из поезда, они поехали прямо в Шеферд-отель. Кеннет вошел прямо в холл, не обращая внимания на недоумевающие взгляды благовоспитанных постояльцев отеля. Он проследовал мимо группы приветствовавших его англичан, которые были заняты в холле оживленной беседой, и остановился перед стойкой портье, когда перед ним внезапно выросла маленькая девочка в ярко-красном платье с вышитыми желтыми цветочками.
Это была тоненькая девочка с узлом темных, как ночь, волос. Она умоляюще смотрела на него.
— Пожалуйста, сэр, это вы герцог Колдуэлл?
Спешивший за ней большими шагами швейцар схватил ее и сердито заорал по-арабски:
— Дерзкая девчонка! Я велел тебе уходить и не попрошайничать! Она пришла сюда вчера ночью и пристает к каждому англичанину.
Кудрявые волосы девочки падали ей на лицо, и у нее был упрямо вздернут подбородок, точно так же, как у Бадры. Она цепко схватила Кеннета за штанину брюк. Величественным жестом он остановил швейцара и присел, чтобы рассмотреть лицо девочки.
— Ты Жасмин? — спросил он по-арабски.
— Да, я сестра Бадры. Она просила передать, что будет ждать вас во Дворце наслаждений.
Его охватило смятение. Кеннет смотрел на ребенка. Несмотря на свой несчастный вид, она отважно подняла кверху свой подбородок. Совсем, как Бадра. «Отважный вид, в то время как внутри у нее все замирает от страха», — догадался он. Снова, как Бадра…
— Откуда ты пришла, малышка? — мягко спросил он.
В ее огромных карих глазах он прочел ужас.
— Я пришла из Дворца наслаждений. Бадра… сказала, что они отпустят меня, но взамен осталась сама. Почему?
У него в голове вдруг зазвучали слова, которые сказала ему Бадра. С его глаз упала пелена, он понял все. От переживаний у него перехватило горло.
— Она осталась потому, что очень-очень любит тебя, милая. Из любви к тебе она продала себя.
К ним подошли шейх Хамсинов и остальные и встали вокруг.
— Сестра Бадры? — нахмурился Джабари.
— Нет, не сестра, — медленно ответил Кеннет по-английски, вставая и глядя в лицо шейху. — Это ее дочь.
И дочь Фарика.
В какой-то момент на лицах его друзей появилось до смешного комичное выражение. Они были ошеломлены новостью. Жасмин в замешательстве оглядывалась, когда услышала странный язык, на котором говорят белые англичане.
Кеннет придвинул девочку к себе и обнял ее. Он посмотрел вниз, чувствуя что-то неладное. Бедное дитя дрожало от ужаса. Он достал из кармана небольшой овальный сверток и развернул его. Потом наклонился и протянул его девочке.
— Ты любишь лимонное драже?
