Глаза сестер Мелкс изумленно округлились, а их щеки залились краской.
– Лорд Маркус, да вы ни чуточки не изменились. – Люсинда насмешливо погрозила ему пальчиком. – Все такой же ловелас! Леди Маркус, вы такая счастливая женщина.
Куинн с сомнением посмотрела на мужа. Маркус – ловелас?!
– Разве не ты укорял меня вчера за то, что я делилась с твоим братом подробностями нашей семейной жизни?
Он улыбнулся ей и подмигнул, как самый настоящий Казанова.
– Я уже признал, что был вчера не прав. И потом, что такого я сказал сестрам Мелкс?
– Разве ты сказал им правду? – Зачем он сказал, что они влюблены? Она не могла открыто спросить его об этом, поэтому добавила: – Или я просто не замечаю, что ты ухаживаешь за мной?
– Все несколько не так. – В голубых глазах Маркуса засверкали озорные искры. – Но я действительно собираюсь начать ухаживать за тобой и надеюсь, что ты это заметишь.
Куинн почувствовала, что ей стало невыносимо жарко, хотя солнце было тут ни при чем.
– Правда? – еле слышно спросила она.
Вместо ответа он повел ее в шатер, где были накрыты столы с закусками.
– Прошу вас, миледи. Посмотрим, какими деликатесами я смогу вас соблазнить. Давай наполним тарелки и поищем какой-нибудь укромный уголок, где я смогу показать тебе, что такое настоящий флирт.
Куинн еще ни разу не видела его в таком настроении вне спальни, поэтому не нашла в себе сил возразить. Пока они выбирали еду, к ним подходили все новые и новые люди.
Кого-то Куинн уже знала, кто-то представлялся ей впервые. Наконец Маркус сказал:
– Та беседка возле моста выглядит весьма привлекательно. Надеюсь, она еще не занята.
Действительно, увитая диким виноградом беседка оказалась пуста. Густая листва скрывала их от посторонних глаз. Изнутри открывался изумительный вид на тихое озеро, по поверхности которого лениво скользил одинокий лебедь.
– Здесь красиво, – сказала Куинн.
Очень романтично и очень опасно, добавила она про себя, чувствуя, как замирает сердце.
– Совершенно согласен с тобой. – Маркус поставил поднос с едой на край деревянной скамейки. – Если мы купим собственное поместье, то сможем построить там что-то похожее. – Он потянул ее за руку, усаживая рядом с собой.
– Д-да, мы могли бы...
Их собственное поместье? Куинн еще ни разу не задумывалась о том, что будет с ними, но эта идея мгновенно овладела ее мыслями. Дом в пригороде, где будут лошади, собаки и... возможно, дети.
Маркус взял с подноса большую ягоду клубники и с улыбкой протянул ее Куинн.
– Могу я соблазнить вас этим, миледи?
Она хотела взять ягоду, но Маркус покачал головой:
– Нет, только не руками. Сегодня я буду твоим рабом. Разреши мне покормить тебя, как если бы ты была египетской королевой.
Вспомнив фрески, которые они видели в египетском павильоне, Куинн хихикнула и послушно раскрыла рот. Она откусила кусочек, после чего Маркус доел оставшуюся часть. Такой интимный способ поедания фруктов показался Куинн невероятно эротичным, и она почувствовала, что в ней вспыхивает желание.
Тем временем он взял с подноса кисть винограда.
– Одну тебе, одну мне, – сказал он, кладя ей в рот первую ягоду.
За виноградом последовал ломтик дыни.
– Давай ты будешь есть с этого конца, а я с противоположного, – предложил Маркус.
Она не могла противостоять такому соблазну. Их глаза встретились, а губы приближались друг к другу все ближе и ближе, по мере того как исчезала сочная дыня. Проглотив последний кусок, Маркус вдруг слизал капельку сока с губ Куинн. Она замерла, готовясь к поцелую, но он уже отвернулся обратно к подносу.
– О, какой замечательный контраст! – воскликнул он, беря зубами очищенную дольку грейпфрута.
Они ели его с противоположных концов, хотя их носы почти касались друг друга. После сладкой дыни кислый с горчинкой грейпфрут подействовал на Куинн как шок, хотя и очень приятный. И на этот раз Маркус облизал ей губы, но не поцеловал.
– Милорд, вы ухаживаете за мной или пытаетесь меня соблазнить? – спросила она дрожащим от возбуждения голосом.
– А что ты предпочитаешь? – Маркус протянул жене еще одну клубнику.
– Так как у меня нет опыта ни в первом, ни во втором, я предпочту воздержаться от ответа.
Куинн разжевала ягоду. После этого она, не задумываясь, раскрыла губы, и он принял ее молчаливое приглашение, накрыв ее губы своими.
Ей показалось, что с того момента, когда он в последний раз целовал ее, прошли месяцы, если не годы. Она упивалась наслаждением, но не могла утолить свою жажду. Маркус обнял ее.
Неожиданно Куинн поняла, что может чувствовать себя абсолютно счастливой, только находясь в его объятиях. С пониманием этого пришло желание сдаться как Маркусу, так и своим собственным чувствам, которые она так долго пыталась игнорировать.
Должно быть, он почувствовал то, что происходило с ней, потому что его поцелуй стал еще крепче. Но когда он вдруг начал расстегивать ее платье, к Куинн вернулся рассудок.
– Мы... мы не можем, – сказала она. – Не здесь.
Маркус оглянулся.
– Нас никто не видит, – усмехнулся он и расстегнул еще один крючок.
– Маркус! – Куинн рассмеялась и принялась отталкивать мужа. – Теперь я вижу, что ты форменный ловелас!
Он сделал трагическое лицо и с пафосом произнес:
– Увы, моя тайна раскрыта. Но я слышал, что перевоспитавшиеся ловеласы становятся самыми лучшими любовниками.
И почему она считала его скучным и надменным, подумала Куинн. Она вспомнила замечания его брата, многозначительные слова Регины в парке и сегодняшние восклицания сестер Мелкс. Может быть, он был скучным и надменным только с ней? Хотя на этот раз его совсем нельзя было назвать таковым.
– Хочу сказать, что если ты и был ловеласом, то очень осторожным, – улыбнулась Куинн.
– Спасибо за комплимент, – ответил он, поднося к губам ее руку. – Ты уверена, что не хочешь получить доказательства этому прямо сейчас?
На этот раз ее добропорядочность и пристойность оказались сильнее его собственных.
– Я буду возражать против этого до самого вечера, когда мы останемся одни.
– Хорошо. Но раз теперь ты знаешь о моей репутации, я буду вести себя так, чтобы соответствовать ей. Сыру?
Она взяла ломтик сыра и подумала, не блефовал ли Маркус, когда предлагал ей заняться любовью в этой беседке? Куинн в какое-то мгновение пожалела, что не подвергла его такому испытанию. Неужели она так долго заблуждалась на его счет, или он хотел, чтобы она думала о нем ошибочно?
– Не пора ли нам вернуться к остальным гостям? – спросила она, когда с едой было покончено. – Наше отсутствие, должно быть, уже заметили.
