И он тут же погрузился в свои мысли. Поскольку измерение роста представляло несложную задачу, он, без сомнения, выдумает что-нибудь бесполезное, сложное и непрактичное вроде гидравлического ботинкоснимателя. Диана нежно любила отца, но иногда он вызывал у нее желание закричать. И часто.
— Иди, Диана, — сказал он. — Я надеюсь, ты найдешь мать в гостиной.
Уходя вместе с Айверли из зала, она слышала, как отец размышляет вслух:
— Разуваться, хм-м. Может быть, перед взвешиванием надо снимать одежду?
Пока он не успел осуществить свою последнюю идею, Диана увела Себастьяна в гостиную и закрыла за собой дверь. Там ей показалось, что она очутилась в первом круге ада. Несмотря на открытые окна, в комнате было нестерпимо душно. Хотя стоял жаркий июльский день, в огромном, каменном очаге, который в былые дни был нужен, чтобы зажарить в нем целого быка, горел огонь. Мать стояла на коленях на полу и разговаривала с причиной этого безумства: перед ней на подстилке лежала ее любимая гончая, к соскам которой присосалась куча маленьких комочков.
— А, это ты, дорогая. — Миссис Монтроуз подняла глаза на дочь. — Локкет вчера разрешилась. Мы потратили чертову уйму времени, пока ей удалось забеременеть. Мне хотелось получить потомство с длинными носами, поэтому я случала ее с Боббити эсквайра Мостина из Чарлтона. Боббити старался, но у него получилось только с третьего раза. Локкет не испытывала к нему влечения. Но наша умная девочка принесла десять щенков, и все крупные, как на подбор.
Диана поморщилась — слишком много новостей.
— Поздравляю, мама. Я пригласила в гости мистера Айверли. Он интересуется древностями.
Мать поднялась с пола, нерешительно посмотрела на руки, которыми только что держала щенков, пожала плечами и вытерла ладони о полол поношенной амазонки.
— Здравствуйте, мистер Айверли.
Айверли пожал протянутую руку:
— Здравствуйте, мадам.
— Вы любите охоту?
— Не так чтобы очень. Но иногда охочусь, — ответил он.
Для мамы этого было достаточно.
Мистера Айверли тут же усадили на диван, и миссис Монтроуз принялась расспрашивать гостя о том, какие он знает породы собак. В старомодной обстановке гостиной Айверли уже не выглядел белой вороной. Его облик вполне гармонировал с массивной дубовой мебелью, темными картинами в кривых рамах, стопками книг и журналов и полом с клоками собачьей шерсти. Он даже как будто не замечал страшной жары. Он и ее мать хорошо смотрелись в паре. Как и Айверли, она была высока, худа и одета так, чтобы нравиться только себе самой. Наряд, который она считала подходящим для бальных залов Лондона, до сих пор виделся Диане в ночных кошмарах.
Справедливости ради старая амазонка сидела на матери очень хорошо. Ее светлые волосы только лишь начали седеть. Если бы не обветренное лицо, свидетельствующее о многих днях, проведенных в охотничьих угодьях, она бы выглядела значительно моложе своих сорока восьми лет. Марго Монтроуз когда-то была очень красивой женщиной, и младшая дочь пошла в нее. Диана была больше похожа на отца и, к ее огорчению, переняла у него склонность к полноте.
Следя за тем, чтобы к зеленой амазонке не пристала собачья шерсть, счищать которую пришлось бы служанке-француженке, Диана села на стул возле самого окна. Кивком она позвала Минерву, которой удалось проникнуть в дом незаметно от отца и которая теперь сидела в углу комнаты с книгой. Обмахиваясь рукой в тщетной попытке создать дуновение воздуха, она прошептала сестре на ухо ужасную новость:
— Я поправилась на пять фунтов.
Минерва с сомнением оглядела Диану:
— Непохоже.
— Слишком много хорошей еды, слишком много обедов, где подают по десятку блюд на каждую перемену. Ты не представляешь, как вкусно кормят в Мэндевилле. Почти невозможно не попробовать все.
Она с завистью посмотрела на стройную фигурку сестры. Конечно, у бедняжки Минервы грудь была почти плоская, но у нее еще есть время развиться. Однако даже если этого не случится, дело поправит портниха. Мин не придется страдать от унижения в обществе, будучи не по правилам одетой. Ее сестра была умна и имела достаточно средств, чтобы быть уверенной, что найдет мужа, какого захочет и когда захочет.
Между тем проблемы у Дианы были. Некоторые платья стали ей узки, и это даже вызывало жалобы служанки.
— Я думаю, мне надо отказаться от любимых блюд, — тихо сказала она. — Тогда у меня будет меньше искушения и я смогу уменьшить рацион.
— Дурацкая мысль, — возразила Мин. — Почему не есть только любимые блюда? Просто ешь их поменьше и не лишай себя удовольствия.
— Мне твое предложение нравится. Я попытаюсь так сделать.
— А сейчас, пока у тебя есть возможность, расскажи, почему ты остановилась в Мэндевилле?
— Чудесное совпадение, — объяснила Диана. — У моей лошади отвалилась подкова около Вулверхэмлона. Пока я ждала кучера, который отправился к кузнецу, Блейкни с компанией проезжал мимо и предложил помощь. Он настаивал, чтобы я поехала с ними и воспользовалась удобствами ближайшей гостиницы.
— А он узнал тебя?
— Разумеется. Он знал меня всегда.
— Но он узнал тебя?
Мин была настроена скептически.
— Я уверена, что на сей раз привлекла его внимание. — Волнение мешало ей говорить тихо, но быстрый взгляд, брошенный на мать, показал, что она ничем не рискует — та была целиком занята собеседником. — Он настаивал, чтобы я присоединилась к ним и провела несколько дней в Мэндсвилле, а уж потом возвратилась в Уоллоп.
Воспоминания словно опьянили ее.
— Не понимаю, почему ты дорожишь мнением человека, который до сих пор совершенно не обращал на тебя внимания? Каков? Он и на меня не обращал ни малейшего внимания.
— Но ты же видела его, Мин. Он все так же красив.
— Ну и?
— Как он одет! Все из Лондона. Лучше одет только Тарквин Комптон[4]. Но у Блейкни фигура лучше, хотя он и не так высок.
— А как насчет ума?
— Он — спортсмен до мозга костей.
— Но ты же ненавидишь спорт.
— Это не имеет значения. Когда я вижу его голубые глаза и золотистые волосы, я вообще не слышу, что он говорит. Да и его голос звучит так, что любое его слово нравится.
— Но это глупо, Ди.
— Когда-нибудь ты меня поймешь.
— Надеюсь, что такого не будет. И пожалуйста, не говори со мной в этой противной манере, будто ты знаешь что-то, чего не знаю я.
Бедная Мин. Ей шестнадцать, а она прозябает в тоскливом провинциальном Мэндевилл-Уоллопе, не имея представления, какие чудесные вещи могут происходить между мужчиной и женщиной. Диана улыбнулась. Она много размышляла о том, чего бы хотела от лорда Блейкни, окажись они на широкой постели.
