Он был настолько высок, что это немного пугало Мадлен. У нее даже мелькнуло желание отступить, когда Рейн приближался к ней. Всем существом она чувствовала его опасность, однако, досадуя на свою беззащитность, осталась стоять на месте.
— Вам более нет нужды участвовать в моих делах.
— Но я бы хотел. Ведь я несу за вас определенную ответственность после всего, что сделал для меня ваш отец.
Его настырность заставила Мадлен недовольно нахмуриться.
— Вы нисколько не ответственны за меня.
— Ну сделайте одолжение. Я сгораю от любопытства. Давайте присядем, и вы поведаете мне вашу историю.
Мадлен колебалась, опять вспомнив о том, что босонога и почти не одета.
— Мой наряд не позволяет мне вести беседу с джентльменом, — уклонилась она, запахивая на груди его шинель.
Хэвиленд осклабился.
— После нашего основательного поцелуя, думаю, мы вправе пренебречь светскими условностями, не правда ли?
Блеснувшая в его синих глазах искорка юмора ей понравилась. Но за ней девушка увидела решимость не принимать никаких возражений с ее стороны, а это уже ей понравиться никак не могло. Однако понимая, что он ее не отпустит, пока не услышит рассказ, Мадлен уселась на противоположный от графа край дивана.
Она не стала вдаваться в детали, перечислив лишь самые значительные события последнего времени.
— Я работала компаньонкой у пожилой аристократки, но три недели назад она скончалась, не успев написать мне рекомендательное письмо. А без него мне придется лично обратиться в агентство по найму, для этого я еду в Лондон. Однако поломка дилижанса задержала меня здесь на ночь.
— Что дало возможность барону Эккерби нагнать вас, — заметил граф.
— Да, к сожалению, — Мадлен нахмурилась.
Хэвиленд пристально посмотрел на нее.
— Вы, кажется, не придаете большого значения опасности положения, в котором оказались.
Она криво усмехнулась.
— Было бы опасно, если бы я не была вооружена. Но я меткий стрелок, спасибо моему отцу, — девушка аккуратно положила пистолет на диван. — Надеюсь, полоса недавних неудач уже закончилась.
— А что же ваш брат, — поинтересовался Хэвиленд, — разве он недостаточно взрослый, чтобы защитить вас?
Мадлен немного растерялась от прямоты вопроса.
— Достаточно взрослый, ему двадцать, он на четыре года младше меня. Но сейчас он занят более важными делами.
— Что может быть важнее помощи сестре, оказавшейся в трудном положении?
Она колебалась, стоит ли рассказывать про недавний побег брата с Линет Дюбонэ? Учитывая то, что родители невесты — виконт и виконтесса де Вассэ — еще ничего об этом не знали, Мадлен, наверное, не должна выдавать эту тайну. Аристократичные эмигранты были настроены резко против союза их единственной дочери и нетитулованного полуангличанина, чье богатство составляла лишь скромная ферма. Но Джерард был без ума от Линет, и Мадлен больше всего на свете желала ему счастья. Поэтому она отдала последнее, чтобы помочь им уехать в Гретна-Грин, в Шотландию, где они могли обвенчаться, несмотря на запрет.
— Сейчас Джерард путешествует, — ответила она графу, — и он ничего не знал о том, что Эккерби станет меня преследовать. Да и я не знала. Впрочем, я рассчитываю на достойную должность и без помощи брата.
— Какого рода должность вы хотите получить?
— Я бы предпочла, — она охотно ответила, — такую же работу компаньонки… Хотя последний год я была преимущественно сиделкой. По большей части леди Тэлвин болела, и мне нужно было следить, чтобы она своевременно приняла лекарства, и проветривать ее комнату. Я старалась не дать ей впасть в отчаяние. Мы часто спорили, намного чаще, чем это принято между леди и ее служанкой. Это ее подбадривало, хоть и не могло вернуть гаснущие силы.
Мадлен грустно улыбнулась, вспомнив капризную, но все же славную леди Тэлвин. Она скучала по своей пожилой хозяйке: вряд ли ей повезет найти другую, так же хорошо соответствующую ее собственному характеру.
Хэвиленд задумался, нахмурив густые брови.
— Другие вакансии вы не рассматриваете?
Она взглянула на него, озадаченная его настойчивостью.
— Пожалуй, могла бы работать гувернанткой. Я неплохо лажу с детьми. После смерти маман — мне было тогда тринадцать, — я воспитывала брата, в то время как отец большую часть года пропадал на службе.
Девушка сдержанно улыбнулась.
— Но, боюсь, я не подойду многим нанимателям из-за привычки говорить что думаю. Леди Тэлвин ценила мои колкие замечания, они не давали увянуть ее остроумию, как она сама говорила. Но не всем понравится такая откровенность в подчиненных. Особенно это касается знати.
— И у вас нет никаких надежд на замужество?
Она вздрогнула от грубой прямоты вопроса и недоуменно уставилась на графа.
— Прошу прощения?
— Вы могли бы выйти замуж и таким образом решить свои финансовые затруднения.
— Для этого нужен подходящий кандидат, но джентльмены не склонны обращать внимание на стареющих дев без гроша за душой.
Рейн нахмурился.
— Без гроша? Я полагал, отец вас обеспечил.
Мадлен почувствовала себя неуютно.
— Полагаю, наш разговор становится слишком личным, не так ли, милорд?
Хэвиленд смущенно улыбнулся.
— Простите, мисс Эллис. Последний десяток лет я не так много времени проводил в светском обществе. Мои манеры далеки от идеальных. Честное слово, меня заботит только ваше благополучие. По крайней мере, вы можете не беспокоиться насчет Эккерби: я провожу вас в Лондон сразу же, как только закончу свои дела.
Извинения графа успокоили Мадлен, но его заявление о сопровождении девушки в Лондон заставило ее брови подняться в изумлении.
— Вы меня проводите?
— Да, мой экипаж стоит в конюшне.
— Я не могу ехать в Лондон с вами, лорд Хэвиленд. Хоть вы и были близки с моим отцом, но для меня вы практически незнакомец.
— Нет, — ответил он непринужденно. — Хоть мы и не встречались раньше, но определенно не являемся незнакомцами.
Его тон смягчился, теперь он не распоряжался, а убеждал и очаровывал.
— Недавно вы назвали меня покровителем. Вы должны позволить мне побыть им еще немного.
Мадлен вспыхнула, вспомнив свою дерзость.
— Вы же знаете, я сказала это только с тем, чтобы охладить пыл барона Эккерби.
— Что вы проделали великолепно. Но у меня нет ничего общего с этим нечестивцем. Можете верить мне, мисс Эллис. В моем предложении помощи нет ничего неприличного. Ваш отец спас мне жизнь, и я перед ним в неоплатном долгу.
Мадлен не находила что сказать, понимая, что Хэвиленд со всей серьезностью взял на себя заботу о ее благополучии.
