Джонни посмотрел на Тиа. Она, похоже, обвиняла его. Он покачал головой.
— Этого парня схватили не из-за меня. Я только привел их сюда, а ваши люди захотели решить свои проблемы.
Двое бандитов Черного Кота рывком подняли Безила на ноги. Он качался, словно пьяный, и тряс головой, глядя на окна магазинчика, где прятались Джонни и Тиа. На какое-то мгновение его взгляд, полный ужаса, казалось, встретился со взглядом Тиа. Она содрогнулась, понимая свое полное бессилие.
Два других бандита вывели из тюрьмы внука Эльвиры, Фиделио. Теперь они оба — Фиделио и Безил — смотрели прямо на Тиа и ждали. Строгим голосом Черный Кот начал задавать вопросы сначала Безилу, а потом Фиделио, пока не удовлетворился их ответами. Потом поднял руки и заговорил с мексиканцами, столпившимися вокруг него. «Повернись, — мысленно взмолилась Тиа. — Если уж я собираюсь влюбиться, должна же я увидеть твое лицо!»
— А теперь тот, кто поверил в эту гнусную историю, пусть выскажется в его защиту, — прокричал он, показывая на Безила. Громкий голос Черного Кота показался Тиа знакомым. Она изо всех сил всматривалась в спину этого человека, удивляясь, где она могла слышать этот глубокий баритон. Неужели ей доводилось раньше встречаться с Черным Котом? Может быть, он — один из многочисленных охотников, которые то и дело наведываются в Тубак?
На улице воцарилась гробовая тишина. В толпе не было ни одного белого, поэтому никто не встал на сторону дрожащего от страха начальника полицейского участка. Тубак населяли в основном мексиканцы, но чиновниками здесь служили белые, эта традиция сохранялась еще с тех пор, когда город был военным гарнизоном. Мексиканцы привыкли к тому, что ими управляют испанцы или американцы. Сама Тиа была полукровкой. Ее отец был испанцем, а мать — англичанкой из благородной семьи из Олбани, штат Нью-Йорк. Но сами они жили среди мексиканцев и по-мексикански.
Мама, смеясь, говорила, что это дает ей большую свободу. Белые женщины часто попадали в сети английской добродетели, утверждала она. А мексиканки делали все, что им нравилось. Поэтому, несмотря на то что она была такой же голубоглазой блондинкой, как и Тиа, Рита Гарсиа Лорка вела себя как простая мексиканка. Ее судьба почти ничем не отличалась от жизни Мери де Кроу. Мери была одной из немногих маминых белых подруг в Прескотте. Приехав из Техаса с негром, она через два года ушла от него к мексиканцу. И никто из местных — ни негры, ни индейцы, ни белые — не сомневался в том, что она мексиканка. И только те, кто ее совсем не знал, говорили, что она белая. Тиа и сама узнала, что она белая, только из этих разговоров. Когда мама вернулась в Тубак, след Мери окончательно затерялся.
Черный Кот снова повернулся к Безилу Джонсону и махнул рукой. У Безила подогнулись ноги. Три подручных почти волоком дотащили его до салуна. Бандит в залатанном пончо помог им взгромоздить Безила на спокойно стоявшую там лошадь, которая отгоняла хвостом мух. Накинув веревку на шею главного полицейского, один из бандитов подвел лошадь к крыльцу салуна и, забросив свободный конец на козырек, закрепил его. Потом без всяких церемоний увел лошадь из-под Безила.
Тиа повернулась и выразительно посмотрела на Джонни.
— Может быть, вам лучше убраться отсюда?
В темных глазах Джонни вспыхнул лукавый огонек — ему нравилось, что она так проницательна.
— Да, наверное… Но я сомневаюсь, что смогу далеко убежать от пятидесяти бандитов, даже если их лошади очень устали.
На улице в толпе послышались радостные крики. Девушка поняла, что там опять пролилась чья-то кровь, но предпочла не смотреть на это. Ей стало ясно, что суд Черного Кота невозможно остановить, пока его одобряет толпа. Тиа попыталась успокоиться и все внимание обратила на Джонни. Сразу было видно, что он очень много времени провел в седле — его одежда пропахла потом и пылью. Даже темный кожаный жилет был покрыт толстым слоем пыли.
С улицы донесся громкий голос Черного Кота. Перекрывая шум толпы, он спросил, хотят ли жители Тубака совершить еще какой-нибудь суд. Все молчали.
— А теперь пришло время отпраздновать акт возмездия! — В толпе раздались ликующие возгласы.
Бандиты, паля из винтовок в воздух, поскакали в городские салуны. Одна из пуль попала в окно, и над головой Тиа зазвенело разбитое стекло.
Незнакомец инстинктивно повалил ее на пол и закрыл своим телом. Стекло несколько секунд продержалось в раме, а потом упало. Его осколки разлетелись по полу прямо возле лица Тиа. Выстрелы на улице не смолкали, и пули, влетая в окно, ударялись в противоположную стену магазина. Тиа стиснула зубы и изо всех сил зажмурила глаза, ей казалось, что она чувствует, как у нее над головой носятся пули.
Вдруг так же внезапно, как и начался, этот фейерверк прекратился. Тиа не двигалась. Незнакомец тоже не шевелился.
— Вы что, умерли? — прошептала она.
— Не знаю, — его голос прозвучал как-то странно, в нем появилось напряжение и хрипотца.
— О, черт, — смущенно пробормотала Тиа. Она с трудом повернулась к нему лицом. Девушка увидела в глазах мужчины желание. Ее тело тотчас наполнилось той странной истомой, которую она уже ощутила сегодня утром, когда ездила на своем любимом жеребце.
Джонни приподнял густые брови, и в его взгляде Тиа прочитала явное приглашение к какому-то действию. Потом он не спеша сел и начал осторожно стряхивать осколки с ее одежды. Тиа почувствовала, как бешено бьется ее сердце, и его настойчивые удары отдавались у нее между ног. Она судорожно вздохнула и облизала губы. Каждое прикосновение Джонни страшно волновало ее. Глядя в его глаза, Тиа вдруг поняла, что делает мужчина с женщиной и почему. Наверное, именно это необычное, возбуждающее ощущение заставляет мужчин тратить все свои деньги на проституток. Именно оно лишает их рассудка, когда они ухаживают за женщинами. И именно поэтому женщины порой подшучивают над ними и пользуются их беспомощностью. Тиа облегченно вздохнула — она нашла ответ на уже давно мучивший ее вопрос.
Лицо Джонни было совсем рядом. Теперь она могла рассмотреть его внимательней. На щеке девушка чувствовала его теплое дыхание. Тиа хотела отвернуться, но что-то в его глазах удерживало ее внимание и не давало отвести взгляд. Она снова нервно облизала губы. Он посмотрел на ее губы, а потом опять в глаза.
Джонни приоткрыл рот, как будто собираясь что-то сказать, но неожиданно, без всякого предупреждения его влажные горячие губы припали к ее рту. И вот все тело наполнилось сладкой истомой. Это чувство потрясло девушку. А язык Джонни продолжал ласкать ее…
Она задрожала и теснее прильнула к нему. Ее руки как бы сами собой поднялись вверх и обхватили его напряженную шею. Тиа была неизвестна наука любви, и то, что он с ней делал, по ее мнению, не могло быть поцелуем. Ведь только на прошлой неделе она целовалась с Эльмо. У него губы были морщинистые и сухие. А рот Джонни похож на спелый абрикос, когда с него снимают кожицу, — он таил в себе тепло солнечного света и аромат и был мягким и требовательным одновременно. Очень скоро девушка неожиданно для себя обнаружила, что повторяет его движения. Тиа целовала Джонни с такой жадностью, что, задумайся она об этом, ее бы напугало подобное проявление чувств. Но длилось это безумие всего несколько секунд, поэтому у нее не было времени для размышлений. Томление, которого она никогда раньше не испытывала, охватило ее всю, и Тиа вздохнула, решив, что никуда отсюда не уйдет, пока не удовлетворит свою плоть.
