— Я… — попыталась начать она, но слова застряли в горле.
Прикрыв глаза, Сибилла ощутила, как слезы продолжают выкатываться из-под закрытых век, оставляя на щеках горячие дорожки.
— Я не дочь нашего отца, вот в чем дело, — горестно произнесла она, так и не открывая глаз. — Морис Фокс не мой отец.
— Что ты сказала? — потрясенно переспросил Оливер.
— Боже праведный! — вторила ему Сесилия громким шепотом.
— Сибилла! — Элис принялась трясти ее за руку. — Что ты имеешь в виду?
— Дело в том, что мать приехала в Англию, уже будучи беременной. Мой отец был офицером армии Симона де Монфора. Так что, как видите, — она мягко высвободила руку, чтобы утереть слезы, — я чистая простолюдинка по крови. И как только это станет известно Эдуарду…
— То-то я никогда не могла понять, почему мать всегда выделяет тебя из нас троих, — озадаченно заметила Элис, — наверное, она просто готовила тебя к такому повороту событий.
— Кроме того, — согласно кивнула Сибилла, — она велела мне проследить за вашим замужеством. Она прекрасно понимала, что если правда откроется, мои шансы устроить свою судьбу равны нулю, но хоть вы будете в безопасности.
— Что… Что… — Сесилия не находила слов. — Что ты такое говоришь?
Повернувшись, Сибилла взглянула на обычно выдержанную сестру, потрясенную столь неожиданным поступком женщины, которую она так сильно любила.
— С таким же успехом она могла бросить тебя в клетку со львами! — наступала Сесилия, и на ее лице проступила такая злость, какой Сибилле еще в жизни видеть не приходилось.
— Ну нет, — кротко возразила Элис, отрицательно покачав головой. — Мама всегда любила Сибиллу сильнее, она никогда не стала бы подвергать ее такой опасности.
— Тогда почему она не устроила так, чтобы Сибилла вышла замуж первой? — вскочила на ноги Сесилия, словно рвущийся из нее гнев не позволял оставаться на месте. — Я перестану молиться за упокой души этой женщины, хотя она сейчас скорее всего горит в аду.
— Сесилия, — мягко заметил Оливер, — что ты такое говоришь?
Подойдя к жене, он прижал ее к груди, и Сесилия громко разрыдалась.
Казалось, что Элис все еще не отошла от потрясения. Наконец она произнесла:
— Но… Но король никогда не станет наказывать невиновного! Это же несправедливо.
Сесилия оторвалась от Оливера. Сквозь слезы все еще продолжал пробиваться гнев:
— Возможно, что и не накажет, но припомнит старую историю, что мать когда-то помогала Симону де Монфору в Льюисе, разве он упустит такую возможность?
— Разумеется, нет, — тихо проговорила Сибилла, кивнув в знак согласия.
— Нелепость какая, — возразила Элис, — отец погиб в том сражении за короля! Мать могла совершать такие поступки, которых от нее никто не ожидал, но она любила отца. Она не могла предать короля в Льюисе. Или я не права?.. — повернулась Элис к старшей сестре.
— Нет, — даже еще более тихим голосом, чем раньше, ответила Сибилла, — нет, она не предавала короля.
— Ты абсолютно в этом уверена? — уточнил Пирс. — Может быть, у тебя есть доказательства?
— Да, я убеждена в том, что говорю, — кивнула Сибилла и закашлялась.
— Вот так! — торжествующе воскликнула Элис. — Я же знала, что такого быть не может!
— Мать не предавала ни отца, ни короля. Это сделала я.
— Как? — Оливер рухнул на скамью рядом с женой.
— Ты не могла, — прошептала Сесилия.
— И тем не менее это правда, — вздохнула Сибилла в ответ, чувствуя, что начинает брать себя в руки. — В свою защиту могу сказать лишь то, что мне в ту пору еще не было шестнадцати и я не до конца осознавала, что делала той ночью. Я полагала… Я полагала, что помогаю.
— Но это ведь Амиция заставила тебя поверить в то, что ты поступаешь правильно? — подсказал Пирс.
— А какая разница? Это не имеет значения. Главное, что в лагере была я.
— Большая разница! — Сесилия ударила ладонями по столу. — И это имеет большое значение!
— Я бы сказал, Сибилла, что это имеет громадное значение, — очень серьезным тоном уточнил Оливер. — Ты была маленькой девочкой, которая не осознавала, что делает. В конце концов, твой отец погиб в сражении под Льюисом!
— Он не был моим отцом, — сказала Сибилла. — Кроме того, Амиция не думала, что он может оказаться в самой гуще битвы. Для нее вообще было полной неожиданностью, что он может подвергнуться какой-нибудь опасности.
— Я помню, — проговорила Элис. — Я до сих пор помню ту ночь, когда мы узнали, что отец погиб, помню и о том, в каком смятении от этой вести была и Амиция, и все остальные. — Она смущенно взглянула на Сибиллу. — Кроме тебя. Ты не плакала, ты застыла, словно глыба льда. Но ведь это не означает, что тебе было безразлично, не так ли?
— Это лишь подтверждает, что ты сама осознала, что натворила, — поддержала сестру Сибилла, — а уговорила тебя сделать это Амиция.
— Я полагала, что стала причиной смерти отца, и не знала всей правды до самой кончины матери. Или, если быть точной, мне открылась вся истина лишь за месяц до ее смерти.
— Король — рассудительный человек, — внезапно вмешался Пирс, хотя его отрешенный взгляд, казалось, секунду назад внимательно изучал столешницу.
Глубоко вздохнув, Сибилла попыталась собраться с мыслями:
— Несмотря на то что Джулиан дал слово королю собрать все доказательства, он пообещал мне покровительство со своей стороны. Он предложил мне остаться с ним после того, как все это закончится. И жить вместе с ним и с Люси.
Над столом повисла мертвая тишина, все уставились на Сибиллу в глубоком потрясении, пытаясь оценить услышанное.
— Но он еще ничего не знает о Льюисе, Джулиан полагает, что во всем виновата мать. Возможно, если бы я ему рассказала…
— Нет! — закричала Сесилия, хватая старшую сестру за плечи. — Нет, ни в коем случае. Ты ничего не должна говорить ему об этом!
— Си, но я обязана это сделать.
— А что он конкретно имел в виду, предлагая тебе «совместно жить»? — спросил Оливер, сосредоточенно поглядывая на Сибиллу. — Он что, жениться на тебе хочет?
— Именно так, — хладнокровно кивнула Сибилла. — Понятия не имею, куда нам тогда деваться, но, честное слово меня это, похоже, не сильно заботит. — Она помолчала немного, оглядев собравшихся вокруг стола, смотревших на нес с тревожным ожиданием. — Думаю, что я полюбила этого человека. И его самого, и его дочь.
— Боже милосердный! — Рука Сесилии испуганно взметнулась ко рту.
Элис, так и продолжавшая сидеть слева от Сибиллы, закрыла лицо ладонями и снова разрыдалась:
— О нет… Она ждала все эти годы… Это несправедливо, несправедливо…
