Даже сквозь стальную броню Саймон почувствовал ласковое прикосновение волшебной ткани. Он стянул кованую рукавицу, легким движением поймал заблудившуюся складку и осторожно отцепил ее, стараясь не порвать о стальные кольца кольчуги. Прежде чем отпустить ткань, Саймон погладил ее кончиками пальцев, как пушистого зверька, и платье в ответ на ласку благодарно потерлось об его руку.
Саймон разжал пальцы, и ткань тихо скользнула вниз, чуть задержавшись на его ладони. Мгновение спустя она уже снова спокойно обвивала ноги Арианы.
Но когда Саймон поднял глаза на жену, он заметил, что она смотрит на него напряженным, пристальным взглядом. Ее губы чуть приоткрылись, глаза слегка подернулись чувственной дымкой, дыхание стало неровным. Она выглядела как женщина, только что испытавшая сокровенные ласки.
Или желавшая их испытать.
Саймон вдруг почувствовал, как его тело пронзила сладостная молния. Вот уже несколько дней, после того как Ариана очнулась, он старался не прикасаться к ней, если это не было совсем уж необходимо. Он проверял блюда, которые ей подавали, но теперь уже не поил ее со своих губ. И уж тем более не обтирал лекарственными настоями.
Он больше не спал в комнате Арианы. Даже когда она набралась храбрости и предложила ему провести с ней ночь перед отъездом.
«Прибереги свои силы и выдержку для путешествия, женушка. Тебе они понадобятся, а я не нуждаюсь в твоем снисхождении».
Саймон, конечно же, понимал, что сердиться на Ариану за ее холодность глупо, но ничего не мог с собой поделать. Для себя он решил, что в дальнейшем будет прикасаться к Ариане, только когда этого потребует обычай или вежливость.
Пока Ариана набиралась сил перед тяжелой дорогой, Саймон и Эрик — нередко вместе с Дунканом и Эмбер — охотились в соседних лесах, а потом пополняли кладовые Стоунринга свежатиной. Однако частенько Саймон, Эрик и Дункан выезжали на более опасную охоту.
Но до сих пор им никого не удавалось найти — казалось, холодные осенние дожди смыли все следы изменников.
Тем не менее Эрик запретил рыцарям охотиться вблизи Сильверфелла. Таинственные болота находились во владениях Эрика, неподалеку от Сихоума, поэтому Саймону ничего не оставалось, как подчиниться его приказу.
Эрик не мог не заметить недовольство Саймона и поэтому как бы невзначай предложил ему участвовать в ежедневных занятиях, которые теперь устраивал Дункан для своих людей. Когда два хорошо сложенных, золотоволосых, на удивление ловких и быстрых, как молнии, воина, вооруженные мечом и щитом, сходились в поединке, остальные рыцари взирали на них с почти суеверным ужасом, тихо перешептываясь между собой. — уж больно напоминал этот поединок битву между архангелом и могучим волшебником.
Но даже утомленный ежедневными охотничьими выездами и еще более изматывающими поединками с Эриком, Саймон часто не мог заснуть по ночам — ему все грезились пьянящий запах колдовского бальзама и горячая, зовущая к наслаждениям плоть. И он просыпался, разбуженный неутоленным желанием.
От постели Арианы Саймона удерживали только гордость и., опасение, что его желание окажется сильнее рассудка и он примет от Арианы любую игру, любую подделку, если это будет хоть мало-мальски напоминать настоящую страсть.
И он знал, что, поддавшись искушению, потом возненавидит себя за свою слабость.
Как уже было однажды.
«Да нет же, дело не во мне. Просто Ариана еще очень слаба…
Но так ли это?»
Несмотря на все заверения Арианы, что она вполне поправилась, Саймон понимал, что это почти невозможно за столь короткий срок — даже самому выносливому воину было бы не под силу быстро залечить такую опасную рапу.
«Нет, она еще не полностью оправилась. Я-то вижу — что-то ее печалит. Должно быть, в ее душе болит еще более глубокая рана, которую она старается скрыть из гордости, чтобы никто не заметил».
При мысли о том, что он может причинить Ариане еще большие страдания, сердце Саймона сжималось от боли.
И от страха, что после этого она отвернется от него, несмотря на свое обещание.
«Соловушка, излечил ли тебя волшебный сон? Придешь ли ты теперь в мои объятия без отвращения?
И помнишь ли ты, как прильнула ко мне в ответ на мои ласки, одурманенная запахом бальзама?»
День за днем эти вопросы эхом отдавались в его душе с каждым ударом сердца. Ему трудно было даже представить, как поведет он себя, если Ариана предложит ему свое соблазнительное тело, но в последний момент вновь почувствует холодное отвращение к супружеским ласкам.
«Я исполню свой долг.
Ради тебя, мой верный рыцарь. Только ради тебя»
Но Саймону совсем не нужно было от Арианы терпеливой покорности. Он хотел от нее страсти, жаждал погрузиться в ее горячее лоно, ощутить переполнявшее ее желание. Он хотел, чтобы сладкий сон, преследовавший его каждую ночь, стал наконец явью.
«Я отдам тебе все, что у меня есть».
Околдованная целительным сном, Ариана была сама воплощенная страсть. Но чары рассеялись, и Саймон боялся, что теперь он сможет добиться от Арианы только холодного исполнения супружеских обязанностей, сопровождаемого еще более холодным презрением.
И он не был уверен, что сможет это вынести.
Он знал лишь то, что сделает все, чтобы этого не случилось.
Пронзительный крик сокола оторвал Саймона от его мрачных раздумий. В то же мгновение Винтер камнем упал с неба и спланировал на протянутую руку Эрика. Острые когти птицы вонзились в кожаную рукавицу. Сокол взмахнул широкими серо-стальными крыльями, с хрустом сложил их и что-то просвистел своему хозяину.
— Винтер не заметил ни одного вооруженного всадника по дороге к Каменному Кольцу, — произнес Эрик.
Ариана взглянула на него и не смогла удержаться от удивленного восклицания.
Саймон же недоверчиво усмехнулся, но ничего не сказал.
И не без оснований — он не знал ни одного рыцаря, который бы не утверждал, что понимает своего сокола. Но вот Эрику, кажется, и вправду был понятен загадочный птичий язык. Как Посвященный и его сокол переговаривались друг с другом, Саймон не понимал, но он был достаточно наблюдателен, чтобы заметить, что это на самом деле происходило.
— Слава Богу, — облегченно произнесла Ариаиа.
Саймон промолчал.
— Ты в чем-то сомневаешься, не правда ли? — вежливо обратился к нему Эрик. — Тогда можешь сам побеседовать с Винтером.
— Я не Посвященный.
— Это только отговорка.
— Нет, я в этом уверен, — отрезал Саймон.
— Странный же ты, однако, Непосвященный, — насмешливо пробормотал Эрик.
— О чем ты?
Эрик взглядом указал вниз.
Саймон опустил глаза и с удивлением увидел, что платье Арианы опять обвилось вокруг его ног.
