Пальцы Арианы дрожали, когда она брала из рук мужа пергамент, делая вид, что видит его в первый раз. «Яд в синем глиняном кувшине».
Стараясь изобразить на лице абсолютную невинность, Ариана вопросительно посмотрела на Гейбриела.
– Это писала Маргарет. – Он, вероятно, вспомнил про разговор о яде, подслушанный им на кухне.
– Возможно, но вряд ли это серьезно, – с трудом выговаривая слова, произнесла Ариана.
– Хорошо, я поговорю с ней.
Ариана испугалась: что, если от такого разговора кухарку хватит удар?
– Маргарет всего лишь хотела помочь мне, – пролепетала она. – И нет никакой необходимости говорить с ней. Я уже обо всем позаботилась.
– Вот как? Что ж, сейчас мы это выясним. – Приподняв бровь, Гейбриел взял ее за руку и повел в кухню.
Увидев на кухне Гейбриела, кухарка вздрогнула, выронила из рук скалку, и та с шумом покатилась по полу.
– А ну-ка, красавица, – сурово произнес Гейбриел, – ответь мне на один вопрос…
– О Бог мой, о все святые! – моментально запричитала Маргарет.
Ариана лихорадочно соображала, как ей вмешаться и не дать Маргарет проболтаться про всю эту историю с валерианой. Подойдя к кухарке, она похлопала ее по руке и, взглянув на нее прищуренными глазами, попыталась подать ей знак, но все оказалось напрасно.
– Простите, господин, то есть милорд, – Маргарет стала торопливо вытирать руки о передник, – я совсем не хотела этого делать, но тогда бы никто не уснул. Но я все сделала, как надо, и не положила слишком много. Никто ведь не пострадал, правда? Ох, помогите мне, все святые!
Гейбриел явно ничего не мог понять. Надеясь отвлечь его, Ариана приподнялась и поцеловала его в губы, но он не реагировал и стоял как вкопанный.
– Спящие мужчины, еда, вечер, – медленно повторял он слова Маргарет.
В этот момент в кухню вбежал Родни. Его единственный глаз был широко раскрыт.
– Хозяин, – заорал он, – пленник исчез!
– Как исчез? Кто?
– Найджел. – Родни подозрительно взглянул на женщин.
– Ни… – Не договорив, Гейбриел схватил Ариану за плечи и грубо встряхнул. – Твоя работа?
Ариане на миг показалось, что живот ее оказался на полу, рядом со скалкой Маргарет. Боже, теперь все пропало! Произошло именно то, чего она больше всего опасалась.
Его руки словно сами собой оказались у нее на шее.
– Почему ты предала меня?
Ариана побледнела. Она хотела отодвинуться, но Гейбриел крепко держал ее.
– Пожалуйста, дорогой, выслушай меня. Понимаю, ты имеешь право сердиться, но я могу все объяснить.
– Ты нарочно одурманила нас.
– Потому что я не могла оставить Найджела гнить в сыром подвале.
Ни слова не говоря, Гейбриел поднял Ариану на руки, и вся кухня закружилась перед ее глазами, а в животе зашевелился ребенок. Маргарет, переступая с ноги на ногу, с ужасом смотрела на них.
– Я еще вернусь и поговорю с вами. – Гейбриел со злостью посмотрел на кухарку, затем повернулся и вместе со своей ношей направился быстро к двери.
Еще через несколько минут он опустил Ариану на пуховый матрас, кулаки его сжались, видно было, что он едва сдерживает ярость.
Внезапно Ариана почувствовала, что к ней возвращаются прежние страхи. Неужели Гейбриел будет бить ее?
– Ну, что прикажешь с тобой сделать? – Он отошел подальше от кровати, как будто опасался не удержать себя в руках, если будет близко от нее.
Ариана молча пыталась сообразить, что ответить ему.
– Я же говорил, что я совсем не жестокий человек, но я могу таким быть. Я не могу допустить, чтобы ты освобождала моих заложников.
– Найджел – просто музыкант.
– Который намерен был жениться на тебе.
– Гейбриел, – Ариана приподнялась, – ты должен осуждать меня, а не его. Найджел не хотел жениться, и мне пришлось умолять его об этом.
Гейбриел облокотился на изголовье кровати.
– Ты должна забыть о его существовании.
Глаза Арианы широко распахнулись. Неужели он ревнует?
– Видишь ли, я и Найджел…
Он прервал ее взмахом руки.
– Меня совершенно не интересуют твои отношения с Найджелом. Чем скорее ты забудешь о нем и поймешь, что только я твой муж, тем лучше.
– Но ведь все так и есть. Я очень хочу, чтобы наш брак стал счастливым. Я люблю тебя.
– Довольно, хватит! Такие, как ты, говорят о любви только тогда, когда это им выгодно. – Глубоко вздохнув, он скрестил руки на груди. – Ты оскорбила меня и выставила посмешищем перед моими людьми. Мой авторитет держится на неукоснительном соблюдении определенных правил.
– Каких еще правил? – недоуменно переспросила она.
– Скажи, как должен поступить мужчина, которого предает жена? – спросил он, не отвечая на ее вопрос.
Ариана побледнела. Она слишком хорошо знала, что бывает с женщинами, которые не удовлетворяют своих мужей.
– Командир не может позволить себе, чтобы подчиненные видели его слабовольным по отношению к пленным и всем тем, кем он руководит, иначе недалеко и до бунта.
– Но они же видят, что у нас с тобой хорошие отношения…
– Потому что ты пользуешься моей терпимостью, моей снисходительностью.
– Снисходительностью? – Страх придал ей силы. – Ты прерываешь наше с Найджелом венчание, бросаешь его в сырой подвал. А захват моего замка – это тоже терпимость?
Гейбриел поморщился:
– Скажи, ты при этом пострадала? Тебя кто-нибудь тронул хоть пальцем?
– Нет.
– Возможно, пострадал твой сын или твои люди?
Ариана не знала, что ответить.
– Итак, ни ты, ни твой сын не пострадали. Твоим слугам тоже никто ничего плохого не сделал. А теперь ответь мне, кто из твоих друзей-лордов поступил бы так?
Ариана кусала губы. Она должна была признать, что он говорит правду. Аристократы часто унижают тех, кто стоит ниже их на социальной лестнице. На ее счастье, Гейбриел действительно сильно отличался от них; именно в этот момент она поняла, что бить ее он не собирается, и с трудом сдержала вздох облегчения.
– Я могу тебе показать милые качества твоих друзей. – Взявшись за край рубашки, Гейбриел снял ее, потом повернулся боком так, что Ариана могла увидеть его спину, которую сплошь покрывали безобразные рубцы. Они зигзагами спускались и прятались в его бриджах, а между лопаток была выжжена отчетливая буква «О».
Сильная боль пронзила ее сердце. Оказывается, со времени венчания ей ни разу не доводилось увидеть его спину, из-за беременности она всегда была наверху, Гейбриел никогда не снимал при ней рубашку.
– О Боже! – Это все, что она смогла произнести.
– Может быть, теперь тебе захочется поговорить о снисходительности к благородному кузену и Найджелу?
