Чтобы развеять воспоминания о его умелых руках, творивших чудеса с ее телом?
Он уже почти убедил Элиссанду, что все случившееся ей всего лишь померещилось или было абсолютной случайностью. Почти.
Дама в шляпке со страусовыми перьями благополучно извлекла бисквит из розового великолепия и подошла к их месту. На мгновение Элиссанде показалось, что она обругает ее нелепого супруга. Однако лорд Вир и лорд Фредерик встали и поприветствовали ее, как старую знакомую.
— Леди Вир, позвольте вам представить графиню Бурке, — сказал маркиз. — Графиня, это моя жена.
Это было начало парада. Сезон завершился, но Лондон все еще оставался важным центром общения аристократов, путешествовавших между Шотландией, Каусом и курортами континента. Супруг Элиссанды был знаком со всеми и каждым. А поскольку леди Эйвери наверняка изрядно потрудилось, разнося по городу слухи о своем последнем разоблачении, высший свет желал увидеть, какой женщине удалось заарканить богатого и высокопоставленного жениха, пусть даже посредством скандала.
Он представлял ее с абсурдной гордостью:
— Леди Вир посвятила себя уходу за больной родственницей. Леди Вир является таким же знатоком искусства, как Фредди. Леди Вир будет образцовой хозяйкой дома.
Ей потребовалась минута, чтобы согласовать свою реакцию с его поведением. Она раздавала умеренно теплые улыбки, которые считала соответствующими ситуации, и тоже не молчала.
— Лорд Вир пролил яркий и всеобъемлющий свет на текущее состояние англо-прусских отношений. Лорд Вир обсуждает историю европейской архитектуры с уверенностью и знанием дела. Глубокое знание лордом Виром Овидия послужило основой для интереснейшей беседы.
Они были ошеломляющей парой. Люди отходили от их столика, буквально разинув рты. Кто бы мог подумать, что таланты, которые она тщательно оттачивала, чтобы защитить целостность своей души от дяди, когда-нибудь окажутся выставленными на всеобщее обозрение? Все это было бы даже забавно, если бы не было так странно.
— В целом мне нравится идея побега с возлюбленной. Надо было сделать это раньше. Но конечно, я воплотил эту идею в жизнь, как только смог, вместе с леди Вир, — хихикнул маркиз, едва получил возможность сесть.
— Думаю, мы могли сделать это на один день раньше, — сказала Элиссанда, тоже со смешком.
— Точно. А я об этом не подумал. Интересно, почему я об этом не подумал? — спросил маркиз.
— Ну все же хорошо. Мы здесь, и мы женаты. Что может быть лучше?
Сидевшие напротив лорд Фредерик и миссис Каналетто обменялись недоверчивыми взглядами, словно удивляясь, как удачно нашлась великолепная пара для лорда Вира. Потянувшись за очередным бисквитом, маркиз опрокинул кувшинчик со сливками.
Элиссанда начала видеть в его неповоротливости искусную хореографию. Его движения были неуклюжими лишь с виду, а на самом деле четко выверенными. Он ронял только то, что хотел уронить, а опрокидывал — то, что намеревался опрокинуть.
Говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Это не совсем так. Просто пьяный человек менее осторожен, а значит, менее замкнут. Вир, который всего лишь несколько часов назад выразил сильное недовольство перспективой расширения семьи, а теперь как по мановению волшебной палочки стал до тошноты счастливым мужем, вероятнее всего, был гениальным актером.
Она сама такая.
Дома Вира ожидало послание от мистера Филберта — таковым было одно из вымышленных имен Холбрука. Маркиз переоделся в вечерний костюм, сказал жене, что едет в клуб, встретился с Холбруком и леди Кингсли, и вместе они проработали почти до полуночи.
Вернувшись домой, он обнаружил в своей комнате ожидавшую его жену.
— Нельзя вести себя так безрассудно, — гневно объявила она. — Позволь тебе напомнить, что только прошлой ночью тебя ранили.
Маркиз медленно развязал галстук и отбросил его в сторону.
— Да? — пробормотал он с глуповатой улыбкой. — Я забыл.
Элиссанда подошла и расстегнула на нем фрак.
— Ты не должен один разгуливать по городу ночью. Я не доверяю дяде. Он играет нечестно. То, что он сказал — три дня, вовсе не значит, что он не нападет на тебя через два дня, чтобы заставить меня обменять тетю на тебя.
— А ты обменяешь?
Элиссанда обожгла мужа неприязненным взглядом.
— Давай не будем говорить о таких неприятных предположениях.
— Но ты же сама начала, — не понял Вир. — Я думал, ты хочешь поговорить об этом.
Она глубоко вздохнула и сделала два шага назад.
— Могу я попросить тебя о любезности?
— Да, разумеется.
— Не могли бы мы расстаться с притворством?
Маркиза охватила тревога. Он вытаращился на жену и быстро заморгал, надеясь, что выглядит достаточно глупо.
— Извини?
— Мы дома. Слуги спят. Нас здесь только двое, — досадливо поморщившись, сказала Элиссанда. — У тебя нет никакой необходимости актерствовать. Я же знаю, что ты не такой рассеянный и забывчивый, каким хочешь казаться.
Нет, он определенно не мог настолько выдать себя.
— Это нелепо! Ты хочешь сказать, что меня считают рассеянным? Могу тебя заверить, что являюсь обладателем яркого и острого ума. Люди часто удивляются проницательности моих высказываний и моей прозорливости!
Ну вот, он сделал все, что мог, для поддержания своего имиджа. Неужели этого мало?
— Этим утром я сходила в аптеку, как ты мне и советовал, — сообщила Элиссанда. — Миссис Магонагал научила меня, что надо делать, чтобы свести к минимуму вероятность зачатия. Вернувшись домой, я выполнила все ее рекомендации.
Боже правый! Он отправил ее в аптеку? Нельзя столько пить! Интересно, что он еще ей сказал спьяну?
— Но... но ты не должна этого делать. Женщина не должна вмешиваться в природу... в этих вопросах.
— Вся история цивилизации есть история вмешательства в природу. Кстати, я всего лишь следовала твоим рекомендациям.
— Я не мог дать такие рекомендации. Предохранение от зачатия — это грех.
Она закрыла руками лицо. Вир еще никогда не видел ее такой разочарованной и был потрясен, осознав, что это значит. Она покончила с притворством.
— Ладно. Продолжай, если хочешь, — вздохнула она. — Но сегодня истекает срок, установленный дядей. Он опасный человек, и я боюсь. Скажи, не могли бы мы втроем уехать из Англии хотя бы ненадолго?
— Господи! Куда ты хочешь ехать?
— Я всегда мечтала, — после минутного колебания призналась Элиссанда, — увидеть остров Капри.
Похоже, он вроде бы не проболтался ей о расследовании.
— Но там абсолютно нечего делать, на этом Капри. Это обычный кусок камня в море. Никакого общества, никто не занимается спортом, ни театров, ни ресторанов — ничего.
