Девушку захлестнула волна неги. Она, чтобы не упасть, потянулась и обняла его. Его тело под рубашкой оказалось таким сильным и теплым, что она уже не хотела его отпускать. Она тоже начала целовать его, и ей вдруг захотелось, чтобы так продолжалось вечно.
Джонни забыл об обещании не прикасаться к ней, но она и сама о нем забыла. Тиа целовала его так же, как тогда, в Тубаке. Он почувствовал, что она ослабла. Он осторожно опустил ее на сено и лег рядом и целовал, целовал ее до тех пор, пока голова у него не закружилась, как карусель, которую он однажды видел в Фоэниксе, когда туда приезжал бродячий цирк.
Тиа показалось, что она на какое-то мгновение потеряла сознание. Джонни целовал ее лицо, шею, снова и снова возвращался к губам. Когда усталость овладела им, он еще долго держал ее в объятиях. Тиа удовлетворенно вздохнула.
— Мне кажется, что за это можно получить и браслет, — пробормотала она, довольная и румяная, как свежеиспеченная булочка.
— Нет в мире такой драгоценности, которая стоила бы этого. — Джонни полез в карман, достал браслет и надел ей на руку.
— Но тебе не следует дарить его мне. Я же проиграла пари.
— Я все равно не собираюсь его носить. Почему я не могу отдать его тебе?
Тиа улыбнулась, прижимаясь к нему.
— Я так рада, что ты на меня больше не сердишься.
Между тем солнце опустилось за горы. В единственное окошко в восточной стене сеновала заглянула ранняя одинокая звезда. Джонни показал на нее рукой.
— Знаешь, что это?
— Звезда…
— He-а. Это Венера, планета.
— Откуда тебе это известно?
— Я прочитал об этом в одной книжке у Стива.
— Она такая же планета, как наша? — Тиа решила показать ему, что она тоже ходила в школу и была старательной ученицей.
— Да.
— А как ты узнаешь, что это не звезда?
— Она не мерцает. Видишь, как ровно она светится.
Тиа внимательно всмотрелась в маленькую светящуюся точку.
— А ты не можешь ошибиться?
— Раньше никогда не ошибался. Венера всегда появляется первой, с того самого дня, как я родился.
— Ты, наверное, считаешь меня совсем глупой?
— Нет, я просто проверял тебя, — покачал головой Джонни.
— Глупая я или нет?
— Нет, я хотел проверить, был ли у тебя когда-нибудь парень.
— Ну и как, узнал?
Джонни засмеялся.
— Да, ведь это первая вещь, о которой парень говорит девушке, если хочет произвести на нее впечатление.
Тиа села и стала стряхивать с себя солому.
— Нам лучше вернуться. Я вовсе не хочу, чтобы у меня были неприятности со Стивом в первый же рабочий день.
— Надеюсь, я больше не услышу от тебя ни слова о Стиве, — сказал Джонни вдруг изменившимся голосом. Тиа уже хотела было поддразнить его, но не решилась. Он встал и помог ей подняться. Они добрались рука об руку до задних дверей дома, и здесь он остановился.
— Постарайся не потерять браслет. Он, наверное, стоит кучу денег.
— Может быть, тебе все-таки не надо было отдавать его мне?
— Мы, кажется, уже обсудили это. — Джонни вежливо дотронулся до полей шляпы. — Спокойной ночи.
Тиа повернулась и вошла в дом. Везде было темно, кроме гостиной. Она хотела проскользнуть мимо и подняться к себе незамеченной, но тут из гостиной вышел Стив и увидел ее.
— У тебя есть свободная минутка? — спросил он.
— Да, сэр.
— Зайди, пожалуйста, в гостиную.
Тиа послушно прошла за ним. Там в одном из кожаных кресел сидела Андреа. У нее на коленях лежала раскрытая книга. С другого кресла поднялась Джуди и, извинившись, вышла.
— Я хотел поговорить наедине с вами обеими. — Казалось, Стив чувствовал себя неловко. Тиа посмотрела на Андреа.
— Да, сэр?
Стив прокашлялся.
— Я не очень-то привык разговаривать с женщинами, но обязан вас предупредить, что здесь на ранчо живет много мужчин. Я не думаю, что у вас могут возникнуть какие-нибудь проблемы, но так как раньше никто из вас никогда не жил в таких условиях… Вы, должно быть, заметили, что у нас есть винный магазинчик?
— Вы продаете спиртное? — спросила Андреа, пытаясь помочь ему.
— Вечером в субботу я разрешаю мужчинам покупать пиво и виски в любых количествах. Мы здесь живем изолированно от всех, и они по нескольку недель не ездят ни в форт Боуи, ни в Томбстоун. — Стив посмотрел на Тиа. — Воскресенье — выходной день для всех мужчин. В субботу они работают только до обеда, а теперь, когда у нас возникли некоторые проблемы с индейцами, никто из них почти не выходит за пределы ранчо. Весной ковбои выезжают в пустыню и разбивают там лагерь, где клеймят скот. У женщин воскресенье — тоже выходной, они только кормят всех завтраком. Мужчины же в этот день питаются сами, они обычно едят консервы…
Андреа посмотрела на Тиа, а потом снова перевела взгляд на Стива.
— Ты хочешь сказать, что кто-то из мужчин может побеспокоить…
— Я не думаю, что кто-то из моих работников может причинить вам вред, но под влиянием алкоголя любой мужчина может наделать глупостей. Тем более если женщина привлекательна и благосклонно к нему относится. Я знаю, вы обе — прекрасно воспитанные дамы и умеете вести себя с мужчинами подобающим образом. Просто хотел рассказать вам, как у нас тут обстоят дела…
— Какие у вас тут развлечения? — поинтересовалась Андреа.
— По субботам пастухи играют и поют песни, и все желающие могут выпить и потанцевать. Но… будьте осторожнее. Если захотите присоединиться к гуляющим, держитесь в центре толпы. Так безопаснее. Своих людей я знаю хорошо, но иногда бывает, что к нам приходят бродяги и остаются поработать ненадолго. Некоторые из них довольно опасны.
Казалось, Стив был смущен, говоря им все это. Он внезапно замолчал, извинился и вышел. Тиа и Андреа молча разошлись по своим комнатам.
Когда в доме все стихло, Тиа зашла к Андреа. Та, одетая в длинную ночную рубашку, как раз устраивалась на огромной пуховой перине. Она отвернула край одеяла, и сестра легла рядом с ней.
— Где ты пропадала весь вечер?
— Джонни пригласил меня с ним прогуляться. А ты как? Я сегодня весь день до смерти боялась за тебя, — прошептала Тиа, дрожа от прохлады постельного белья. Здесь, ближе к горам, после захода солнца было довольно свежо.
— Держись подальше от Джонни Браго, — серьезно предупредила ее Андреа.
— С какой стати?
— От него будут одни неприятности…
— Ничего подобного.
— Да. Ты что, хочешь оказаться в таком же положении, как мама?
— Может быть, и хочу.
— Думай, что говоришь. Джонни Браго — вылитый отец. Он никогда ни с кем не считается. Он превратит твою жизнь в кошмар.
