Он ответил ей спокойным взглядом.
— Я бы предпочел оказаться в моей собственной гостиной, но не думаю, что это приемлемо.
Она медленно кивнула, но не потому, что с ним согласилась… хотя, если задуматься, то согласилась, во всяком случае, с окончанием его фразы.
— Ну, значит, мы договорились, — заключил он.
— Что?
— Вы киваете.
Она прекратила кивать.
— Не возражаете, если я сяду? — спросил он.
— Сядете?
— Мне действительно нужно работать, — объяснил он.
— Работать, — повторила Оливия. Да, беседа ей сегодня удавалась просто блестяще.
Он поднял брови, и только тут она поняла, что он имеет в виду: он не может сесть, пока она стоит. Она хотела уже было сказать «Пожалуйста, чувствуйте себя как дома», и даже произнесла «Пожалуйста», потому что в нее двадцать с лишним лет вбивали правила вежливости. Но здравый смысл (и возможно, немалая доля чувства самосохранения) победил, она остановилась и вместо задуманной фразы сказала:
— Пожалуйста, не думайте, что вы обязаны провести здесь весь день.
Губы Гарри сжались, по углам рта обозначились тонкие морщинки. А в глазах его светилась решимость, нечто стальное и несгибаемое.
«Да, он же не спрашивает разрешения!» — поняла она. — «Он просто приказывает».
Ей полагалось бы встать на дыбы. Именно это она ненавидела в мужчинах больше всего. А она стояла и… трепетала. Ступни в туфельках беспокойно двигались, будто в любой момент были готовы подняться на носочки, а тело стало таким легким, что не могло больше удерживаться на земле.
Она схватилась за ручку кресла. Она боялась улететь. Наверное, все же стоило позавтракать.
Правда, это не объясняло странного ощущения, неожиданно поселившегося у нее где-то… внизу живота.
Она поглядела на сэра Гарри. Он что-от говорил. Но она, определенно не слушала. Она не слышала ни слова, она вообще ничего не слышала, кроме грешного голоска внутри, требовавшего поглядеть на его рот, на эти губы, на…
— Оливия? Оливия!
— Простите, — отозвалась Оливия. Она сжала ноги, надеясь, что некоторая физическая активность поможет ей выйти из транса. И не придумала для упражнений никакой другой части тела, которая была бы скрыта от его взгляда.
Но это только усилило непонятное ощущение.
Он слегка наклонил голову набок, он выглядел… обеспокоенным? Насмешливым? Сложно сказать.
Необходимо взять себя в руки. Срочно. Она откашлялась.
— Так вы говорите?..
— С вами все в порядке?
— Просто отлично, — отрывисто сказала она. Ей понравилось, как прозвучала фраза: резко, по-деловому, и все звуки произнесены ясно и отчетливо.
Несколько мгновений он смотрел на нее, но непонятно было, о чем он думает. А может быть, она просто не хотела понимать, о чем он думает, поскольку подозревала: он ждет, что она в любой момент залает.
Она натянуто улыбнулась и повторила:
— Так вы говорите?..
— Я говорю, — медленно произнес он, — что очень сожалею, но не могу позволить вам остаться с принцем наедине. И не говорите мне, что там будет Владимир, поскольку он не в счет.
— Нет, — сказала она, вспомнив последнюю, шокирующую беседу с принцем, — не скажу.
— Отлично. Значит, мы договорились?
— Ну… да, — сказала она. — О нежелании находиться наедине с принцем Алексеем, но…
Тут она откашлялась, надеясь, что это поможет ей вернуть душевное равновесие. В обществе этого мужчины необходимо сохранять ясную голову. Он неимоверно умен, он живо ее обскачет, если она не будет держать ушки на макушке. Держать ушки на макушке, а не подниматься на носочки! Она снова откашлялась. А потом сделала это еще раз, поскольку от всего этого откашливания у нее саднило горло.
— Может, вам чего-нибудь попить? — сочувственно спросил он.
— Нет. Спасибо. Я пытаюсь сказать, что… вы же понимаете, что я здесь не одна. Здесь мои родители.
— Да, — согласился он, но было непохоже, что этот аргумент произвел на него хоть какое-то впечатление. — Я так и подумал, что они здесь. Однако я ни разу их не видел. Не здесь, по крайней мере.
Она нахмурилась и обернулась на дверь в холл.
— Думаю, мама еще спит.
— Вот и я о том же, — отозвался Гарри.
— Я очень благодарна вам за предложение, — проговорила она, — но чувствую, что просто должна обратить ваше внимание, что принц — да и кто угодно другой — вряд ли придет с визитом в столь ранний час.
— Согласен, — ответил он. — Но я не готов рисковать. Хотя… — Он на секунду задумался. — Если ваш брат готов спуститься вниз и поклясться, что не спустит с вас глаз до конца дня, я с удовольствием удалюсь.
— Это подразумевает, что я сама готова смириться с его компанией на весь этот день, — кисло заявила Оливия.
— Тогда, боюсь, придется вам иметь дело со мной.
Она поглядела на него.
Он посмотрел на нее в ответ.
Она открыла, было, рот.
Он улыбнулся.
Она задумалась, зачем так отчаянно сопротивляется.
— Ладно, — наконец, сказала она. — Думаю, вреда от этого не будет.
— Вы скоро забудете о моем присутствии, — успокоил он.
В этом она как раз сомневалась.
— Только потому, что у меня нет других планов на утро, — сообщила она.
— Понимаю.
Она бросила на него острый взгляд. Ужасно смущает, когда не можешь сказать, иронизирует человек, или нет.
— Все это так необычно, — пробормотала она, но он, верный своему слову, уже вернулся за письменный столик и внимательно читал принесенные бумаги. Интересно, это те же самые документы, над которыми он так прилежно работал, пока она за ним следила?
Она придвинулась поближе, по пути захватив со стола книгу. Ей нужно было хоть что-то держать в руках, хоть какое-то прикрытие, если он вдруг заметит, как близко она к нему подобралась.
— Так вы все же решили прочесть «Мисс Баттеруорт»? — спросил он, не поднимая головы.
Она открыла рот от удивления. Откуда он знает, что она взяла книгу? Откуда он знает, что она на него смотрит? Он же все время сидел, уставившись на стол!
«Мисс Баттеруорт»? Правда? Она с отвращением поглядела на книгу в собственных руках. Уж если пришлось схватить что-то, не глядя, наугад, могла бы выбрать предмет и получше!
— Пытаюсь развивать широту взглядов, — ответила она, садясь на первый попавшийся диван.
— Благородная цель, — ответил он.
Она открыла книгу и шумно перелистывала страницы, пока не нашла то место, где они остановились два дня назад.
— Голуби… голуби… — бормотала она.
