Грифф не был ослеплен любовью настолько, чтобы отказаться от поисков брачного свидетельства. Но он женится на Розалинде, несмотря ни на что. Если она готова выйти за фальшивого Найтона, чтобы защитить своих сестер, то тем более выйдет за настоящего.
Так или иначе, он должен получить эту амазонку. Она нужна ему. Не такую жену он искал. Графская дочь или нет, она и ее острый язык не помогут возвышению «Найтон-Трейдинг». К тому же она уже не будет дочерью графа, когда он обнародует брачное свидетельство.
И все же, избегая Розалинду всего два дня, Грифф места себе не находил. Он даже прекратил поиски проклятых документов, поскольку мерил шагами комнату, гадая, что делают Розалинда с Дэниелом.
Ну что ж, теперь он знал, чем они занимаются. Грифф выругался про себя, продолжая приближаться к ним как пушечное ядро, неотвратимо летящее точно в цель. Неделю назад Грифф мог бы поклясться, что Дэниел никогда не уведет у него женщину. Во всяком случае, прецедентов не было. Но это не означало, что мерзавец не попытается сделать это. Что, если Дэниел рассказал ей все, представив Гриффа в наихудшем свете? В ту ночь в ее спальне она сказала, что небольшие доходы Гриффа не волнуют ее. Значит, к доходам Дэниела она тоже будет равнодушна.
«Если бы я мог, смирив свою гордыню, заполучить такую женщину, как эта, – сказал Дэниел, – я проглотил бы ее так быстро, что даже не почувствовал бы вкуса».
Пусть только попытается! Грифф кулаками отобьет у нею охоту целоваться с ней.
Но после поцелуев она показала Гриффу язык. Он не проживет и часа, если не налетит на них с кулаками как чертов идиот, каким его считал Дэниел.
Однако сдержать данные самому себе клятвы было не так-то просто, особенно когда он приблизился и увидел самодовольную ухмылку Дэниела, который с видом собственника положил Розалинде руку на талию. Гриффа так и подмывало стереть с лица ирландца ухмылку. Он задушил бы своего поверенного за то, что тот поцеловал Розалинду.
– Привет, Грифф! Что привело тебя сюда? Хочешь присоединиться к нашему пикнику? – Они с Розалиндой обменялись улыбками. – Боюсь, ты пропустил самое интересное, не правда ли, дорогая?
Грифф так разъярился, что с трудом взял себя в руки.
– Вы так долго отсутствовали, – сказал он, – что леди Хелена забеспокоилась и послала меня за вами.
– Неужели? – самодовольно усмехнулся Дэниел. – Тогда, пожалуй, нам лучше вернуться, не так ли?
Он предложил Розалинде руку, но, когда она взяла ее, Грифф шагнул вперед и схватил ее вторую руку.
– Нет, леди Розалинда останется со мной, нам надо кое-что обсудить.
– А что я скажу леди Хелене? – спросил Дэниел.
– Говори что хочешь, лишь бы она не пришла сюда.
– Минуточку! – Розалинда вырвала руку у Гриффа. – А меня вы спросили, хочу ли я остаться с вами наедине, Грифф Бреннан?
Бреннан? Слава Богу, Дэниел ничего не сказал ей об их маскараде. Ведь Грифф сам собирается открыть ей правду.
– Я хочу только поговорить с вами, Розалинда.
Дэниел пристально посмотрел на Гриффа:
– Поговорить? Значит, ты собираешься ей сказать?
Грифф знал, о чем он спрашивал, и кивнул.
– Ты не хочешь, чтобы я...
– Нет, – резко ответил Грифф.
– Очень хорошо. – Дэниел с нежностью посмотрел на Розалинду: – Останьтесь, миледи, и выслушайте его. Это важно.
– Не хочу.
– Нет, вы хотите. – Он похлопал Розалинду по руке и добавил: – Вы не пожалеете, я вам обещаю. Знаете, женщина тоже состоит их трех частей, только устроены они по-другому. Постарайтесь их использовать, когда будете слушать этого мужчину.
Она удивленно вскинула бровь:
– Все три? Думаю, одну из них мне лучше держать под жестким контролем.
– Мы... – Он что-то прошептал ей на ухо, от чего она густо покраснела, коснулся шляпы и, смеясь, удалился.
То, что Розалинда покраснела, уязвило Гриффа.
– Что он сказал? – выпалил Грифф, когда Дэниел отошел и уже не мог слышать их.
Гордо вскинув свою хорошенькую головку, Розалинда подошла к качелям и села на них.
– Это касается только меня и моего жениха. А вы всего лишь его поверенный.
«Меня и моего жениха». Розалинде хочется свести его с ума. Еще немного, и он сорвется, а она не станет с ним разговаривать, как это случилось две ночи назад.
До чего же она соблазнительна в этом оранжевом платье, цвета леденцов! Так и хочется развернуть этот леденец и сосать до тех пор, пока он не растает у него во рту, в руках, в его...
Проклятие! Он должен забыть об этом и включить мозги, иначе снова бросится на нее и она убежит.
Как будто угадав опасное направление его мыслей, Розалинда шагнула назад, чтобы раскачать качели. Но Грифф схватил веревки и не пуская ее.
– Прочь с дороги, Грифф, – приказала она, властно вскинув голову – движение, всегда околдовывавшее его.
– Сначала скажите, что Дэн... что Найтон прошептал вам на ухо. И что это за чушь про части? – Она снова покраснела. – И так?
– Я думала, это вы хотели мне что-то рассказать.
– Я расскажу. – Он отпустил веревки качелей, обхватил ее за талию и поднял на качели. Это движение развело ее ноги ровно настолько, чтобы позволить ему вклиниться между ними и толкнуть ее вместе с качелями назад и вверх. Теперь она оказалась в ловушке, ее ноги обнимали его талию, а лицо оказалось на уровне его глаз. – Я хочу знать, что вам сказал Найтон и почему вы покраснели.
Она отпустила веревки, чтобы оттолкнуть его, но тут же снова схватилась за них, чтобы не потерять равновесия.
– Проклятие, Грифф, перестаньте!
– Не раньше, чем вы расскажете мне, что он сказал.
– А с какой стати?
Она зло уставилась на него, и ему тут же вспомнилась строчка из «Много шума из ничего»: «Глаза ее насмешкою блестят, на все с презреньем глядя». Бог свидетель, Шекспир написал бы еще десяток пьес, если бы встретился с этой Розалиндой.
Грифф слегка тряхнул качели.
– Разве вы не знаете, что обсуждать человека за глаза невежливо?
– А еще невежливо шпионить за человеком, но вас это не остановило. – Насмешливая улыбка изогнула ее кокетливый ротик. – Однако я думаю, вы действительно видели больше, чем хотели.
– Дразните меня, да? – Он поднял качели выше. – Это неразумно, учитывая, что вы у меня в руках. Вы забыли, что джентльмен-жених оставил вас наедине со мной. И ваши насмешки возбудили не только мой темперамент.
Он смотрел на нее снизу вверх, но ее груди оказались у него перед глазами, прикрытые кружевной косынкой, и он не мог не опустить взгляд туда, где две половинки ее декольте встречались достаточно низко.
– Я знаю, о чем вы, негодяй, думаете, и не позволю вам...
Он зарылся лицом в сладостную ложбинку, целуя ее нежную плоть через кружево.
