«Тебе нужен гостевой дом римлянина, местные тебя не возьмут» — сказал ему на прощание его собутыльник.
Искать пришлось почти целых полдня. А когда нашел и заселился — через пару дней пришлось снова переезжать. Выяснилось, что этот порт на самом деле военный. Грузовые корабли сюда заходили, но все они являлись частью римского флота, посторонних к ним и близко не подпускали.
Германусу пришлось перебраться в соседний портовый город. Этот был поменьше. Сюда заходили частные торговые корабли. Но и они, как выяснилось, без рекомендаций никого не брали.
Он кое-как заселился в трактир со спальнями на верхних этажах. Это заведение держала сицилийская семья. У хозяина было то ли трое, то ли четверо сыновей. Еще столько же племянников. Разобраться, кто из них кто оказалось сложно. Старик утром при встрече целовал их всех одинаково. Сколько у него было дочерей и племянниц вообще не представляло возможным выяснить. Они крайне редко показывались на этой части дома.
Германус лишь однажды видел, как все семейство собралось за длинным столом под навесом, во внутреннем дворе. Стол хозяина ломился от разнообразия и количества блюд.
Такое сильно бросалось в глаза, учитывая, как кормили тут постояльцев. Ели они все в общей столовой на первом этаже. Еда оказалось не очень. Не то, чтобы невкусной — просто весьма однообразной. Каша, хлеб и овощи, изредка рыба. Вот и все чем кормили клиентов этой таверны. Зато разнообразие вина могло удивить самого придирчивого приезжего.
Видимо, женщины семьи готовили для своих близких на другой кухне. Это скрывалось от посетителей и случайных зевак. Германус увидел трапезу хозяев заведения из малюсенького окошка в его комнате. Ему помог разглядеть их его рост. Другие наверняка могли видеть лишь стену или кусок неба из своих окон.
Он решил завести дружбу с хозяином. Выяснилось, что это невозможно! Старик не говорил на латыни, лишь на одном из местных языков. Он попросту друг друга не понимали. Наконец, один из его сыновей, или племянников, согласился выпить вина с Германусом. Сначала он не мог понять кто это, они все называли хозяина отцом.
Этот кое-как говорил на языке римлян, сильно его коверкая. Очень многое узнал в тот вечер бывший боец арены. Откровения пьяного сицилийца, буквально, вывели его из равновесия.
Во-первых, выяснилось, что племянник, а это оказался все же не родной сын, вскоре должен жениться на одной из дочерей хозяина. И так на Сицилии поступают практически все. Во-вторых, местные поголовно ненавидят римлян. И когда есть возможность, не упускают ее навредить им. Но самое главное — к римлянам они относят всех говорящих на латыни. В том числе и самого Германуса.
Так он, который сам недавно испытывал вражду ко всему римскому, оказался по одну сторону с ними.
На просьбу помочь ему устроиться на нужный корабль, он получил однозначный отказ. Сицилиец вообще не желал как-либо помогать, даже советом. А выпить вина он с ним согласился только для того, чтобы объяснить чужаку «правила этой земли».
Той ночью Германус не смог уснуть. Выпитое вино не помогло. Тревожные мысли роем кружились в его голове. От этого появилась уже знакомая боль — последствие травмы.
В итоге ему не пришло ничего лучшего в голову, как подружиться с одной из рабынь хозяина.
Всего их тут работало четверо. Они разносили еду и наводили порядок в столовой и на улице. В комнатах, где жили гости, не убирался никто. Разве, что сами постояльцы просили это сделать за отдельную плату.
Он выбрал из них ту, что ему приглянулась. Для начала Германус попросил ее постирать его вещи и покрывало с кровати. После заплатил целый ас за уборку в комнате. Рабыня очень удивилась — ведь прошло всего пару дней с его заселения.
«И это, каким надо быть брезгливым, чтобы так часто убираться» — пробурчала она. Но деньги взяла и принялась за дело.
Германус наблюдал за ней стоя у двери.
«Послушай, эм-м, как там тебя?» — спросил он, стараясь выглядеть непринужденно.
«Меня называют Лициска» — не оборачиваясь, ответила она.
Девушка, примерно восемнадцати годов, походила на других сицилийских женщин. Она была брюнеткой с длинными волосами спрятанными под платком. Который оказался обмотан и подвязан замысловато, не так как носили римлянки. Тело ее упитано, но не сильно, в отличии от дочерей и племянниц хозяина. Пышные груди подчеркивала облегающая их туника. Германусу она пришлась по вкусу, и он почувствовал желание узнать ее поближе.
«У тебя красивое имя, как и ты сама, Лициска» — сказал он не громко.
Девушка резко обернулась и взглянула ему в глаза. Поправив выбившуюся из-под платка прядь, произнесла:
«Я не торгую своим телом. И хозяин этого не приветствует».
«Не обижайся. Я только хотел сказать что-нибудь приятное. У тебя есть жених?».
Она улыбнулась и на ее покрасневших круглых щеках появилась ямочка. Взгляд невольно опустился к полу, ответ едва слышно прозвучал.
«Еще нет. Наш хозяин пока не купил нужного мужчину».
Увидев ее смущение, Германус осмелел. Он приблизился к ней вплотную.
«Тебя уже кто-нибудь целовал?» — спросил он.
Она немного помолчала и покачала головой. Потом посмотрела ему в лицо и отвела взгляд.
Германусу стало ясно, кто-то уже это делал с ней, но без ее согласия. Видимо, пользуясь ее положением рабыни. Кто-то из сыновей или племянников хозяина. Возможно даже не один. Сейчас это стало не важно. Он почувствовал, что понравился ей. И это было взаимно. Германус сам бывший раб. Его тоже долгие годы принуждали выполнять вещи, которые ему не очень нравились.
Однажды, в юности, он убил своего приятеля на арене. Хотя сильно не желал этого, но выбора ему не оставили. Так развлекались те, кто ими владел. Почему-то именно эти воспоминания всплыли у него после ответа этой хорошенькой рабыни.
Бывший гладиатор обнял ее за талию и притянул к себе. Ее лицо оказалось ниже его. Он осторожно пальцем приподнял подбородок Лициски. Большие карие глаза смотрели на него. Пухлые губки разомкнулись. Она хотела что-то сказать, но Германус не дал.
Он целовал ее, будто никогда раньше такого не делал. Девушка не стала противиться и отвечала. Они не заметили, как оказались на кровати.
Глава 35 (Финальная)
— Я уверен, божественный Адриан, ты оценишь моего нового бойца.
Сицилийский наместник хвастал и, в тоже время, изо всех сил старался угодить императору.
— Большой дворец ты себе построил. Это случаем не за казенный счет?
Адриан хмурился и всем видом показывал, как он недоволен. Вся его свита разбрелась по огромному парку. Атилия осталась с Антиноем, который везде следовал за императором. Она увидела изменения в лице наместника. Адриан явно угадал с источником финансов, и за чей счет сооружен дворец из белоснежного мрамора.
Сам римский правитель смотрел в сторону здания и не заметил, как лицо наместника Сицилии буквально потемнело после его вопроса.
— Мой Цезарь, к чему такие слова? Вы меня оскорбляете. Пять лет назад я овдовел, потом вновь женился. Перед этим выдержав траур, разумеется, как положено.
Августейший повернул лицо в сторону рассказчика. Он стал внимательно его слушать.
— Ну, и так вышло, что отец моей новой супруги сказочно разбогател на торговле сицилийским вином. Он и выделил деньги на строительство…
— Да? А не врешь?! — императора не убедили его слова, сказанные не очень уверенно.
— Но, мой господин, как я могу обманывать. Лишнего аса из казны не возьму. Все во благо империи и процветания Рима.
Атилия невольно ухмыльнулась. Эта фраза могла означать что угодно. В том числе возведение дорогущего дворца — все ради «процветания». Наместник лгал, Адриан явно об этом догадывался. Но, видимо, не хотел идти на обострение без конкретных аргументов. Необходимо провести тщательную ревизию надежными людьми. Лишь после обвинять наместника, которого назначил сенат. Без этого никак.
— Так что там за боец у тебя? — император решил сменить тему.
