Две недели пролетели как один день. Лаура и Джулиан все время были вместе. Они ночевали в комнате, которая соседствовала с бывшей спальней его сестры. Огромная супружеская спальня, гостиная, туалетная комната и кабинет, находившиеся в другом крыле здания, стояли запертые, что лишний раз подчеркивало сомнительное положение Лауры. Но она приказала себе не думать об этом и предавалась безмятежной радости общения с любимым.
Джулиан знакомил ее с окрестностями Шедоухерста. Они прогуливались по полям, посещали конюшни и скотный двор, говорили с крестьянами и арендаторами. Дважды за это время Джулиан ездил в Лондон и оба раза привозил неутешительные известия. В городе все еще продолжались беспорядки. Он был несказанно рад, что Лаура находится в сельской тиши и в безопасности.
– Собирайся, – весело произнес он однажды утром после завтрака. – Мне надо проведать семью арендаторов. Поедем верхом. Кажется, кто-то говорил, что умеет держаться в седле?
– Вообще-то да… Но я так давно не практиковалась…
– Тогда велю Симсу оседлать для тебя самую старую, самую смирную клячу.
– Ну уж нет. – Она величественно выпрямилась, и Джулиан ласково усмехнулся. – Я сумею справиться с молодой резвой лошадкой.
У крыльца их уже ждали две оседланные лошади. Рыжая кобылка, на которой должна была ехать Лаура, с любопытством скосила в ее сторону огромные карие глаза. Лаура потрепала ее по шее:
– Ты просто прелесть.
Лошадь несколько раз качнула головой, словно соглашаясь с ее оценкой.
Грум поставил под стремя деревянную скамью, с помощью которой Лаура легко взобралась в дамское седло. Когда-то бабушке стоило большого труда убедить ее, что девице неприлично ездить верхом по-мужски. Сейчас, свесив обе ноги в одну сторону, она снова подумала, что такая посадка чудовищно неудобна и небезопасна.
– Готова?
Лаура молча кивнула и взялась за поводья.
Через несколько минут они тронулись в путь. У седла Джулиана висела большая корзина с гостинцами для тех, кого они собирались навестить.
Лошади шли ровной рысцой. Вокруг зеленели поля. Тропинки, по которым они ехали, были влажными после дождя. В воздухе веяло прохладой.
Джулиан рассказывал Лауре о новой системе осушения болот, которую стал применять совсем недавно, о помповом устройстве, используемом при этом. Она слушала его затаив дыхание. Ее занимало все, о чем он говорил, а его голос звучал для нее сладчайшей музыкой.
Она гордостью указал ей на ряд вишневых саженцев у края поля. Это был новый сорт, устойчивый к большинству заболеваний плодовых деревьев.
Лаура обратила внимание на то, как искренне улыбались им крестьяне, работавшие на полях, какими упитанными и розовощекими были их ребятишки. Она поделилась своими наблюдениями с Джулианом.
Он пожал плечами:
– Но ведь это всего лишь разумный подход к ведению хозяйства. Когда крестьяне живут в достатке, они лучше относятся к своему господину. Труд сытого работника продуктивнее, чем жалкие усилия голодного доходяги. От тех, кто ленится и работает плохо, я избавляюсь без всяких сожалений.
– Выгоняешь вон?
– Именно. Пусть отправляются в доки или на фабрику. Их судьба меня нисколько не заботит.
Он натянул вожжи. То же сделала и Лаура. Небольшой аккуратный каменный коттедж стоял вблизи от дорожки: Навстречу им из калитки выбежала полноватая женщина в белоснежном фартуке. Из-за ее спины выглядывали двое малышей.
Джулиан слез с лошади и подал руку Лауре. Она легко спрыгнула с седла, оправила платье и подошла к хозяйке коттеджа вместе с Джулианом.
Женщина почтительно присела и взяла из рук своего господина плетеную корзинку.
– Вам нравится ваш обновленный дом, миссис Бруэр?
– Слов нет, милорд! – Она вскользь взглянула на Лауру и снова обратила взор на Джулиана. – Просто не выразить словами, до чего мы вам благодарны, ваша светлость!
– В корзинке хлеб, сыр, немного соли и мед для детей. Вижу, церковь тоже о вас позаботилась.
– Верно, милорд. Все были к нам добры. Я уж думала… – Тут голос ее дрогнул. Она вытерла глаза. – Думала, милорд, вовек нам будет не оправиться после пожара. Ведь мы все потеряли, а вышло, что еще лучше устроились. Многие помогли, но вы, вы, милорд… – Джулиан ободряюще ей улыбнулся, и она всхлипнула. – Храни вас Господь, милорд, за вашу доброту к нам!
Лаура внимательно присмотрелась к коттеджу. Только теперь она заметила, что крышу недавно перекрыли, а в стенах, местами закопченных, кое-где виднелись новые камни.
Когда они покинули семейство погорельцев, Джулиан пояснил:
– Соломенная крыша занялась от искры из печной грубы. Я велел кузнецу соорудить колпак над жерлом, чтобы обезопасить Бруэров от нового пожара. У них ведь сгорело все имущество.
– Но теперь они, как выразилась миссис Бруэр, «еще лучше устроились», – с улыбкой подхватила Лаура. – И домик у них премиленький.
Она поспешно отвела глаза, чтобы Джулиан не прочел в них невольно мелькнувшую мысль: «А у меня нет даже такого!»
– Они это заслужили. Бруэр – прекрасный работник. Его семья живет в Шедоухерсте почти столько же, сколько и моя.
– То есть очень давно? Норклиффы поселились в Кенте в незапамятные времена, да? – Она с любопытством покосилась на него.
– Отнюдь. – Губы его тронула пленительнейшая улыбка. Лаура едва не зажмурилась от его ласковой, дразнящей и ослепительной улыбки. О, как она его любила!
– Но…
– Представь себе, – кивнул он, – мои предки владеют поместьем относительно недолго. Ты не поверишь, но первый из графов промышлял морским разбоем в пользу короля Генриха Восьмого, хотя титул ему пожаловала другая властительница Британии, королева Елизавета. Он значительно пополнил казну сокровищами с испанского галеона, чем заслужил ее доверие. Но и себя не обидел, полагаю. Вдобавок королева закрепила за ним право наследственного владения Шедоухерстом. Прежний хозяин за какие-то провинности лишился головы.
Он снова улыбнулся, и Лаура взмолилась:
– Продолжай!
– Охотно. Итак, первый граф был умен и дипломатичен, что и позволило ему умереть в собственной постели. Второй оказался менее удачлив и погиб в одном из сражений с испанцами. Третий сложил голову в битве между отрядами Кромвеля и короля Чарлза. Четвертый и пятый Норклиффы ничем особым не отличились и мирно почили, дожив до преклонных лет. И вот перед тобой я, граф номер шесть. Мне уже тридцать два, а голова все еще не отсечена от тела. Звучит многообещающе, ты не находишь?
Лаура еще не вполне оправилась от потрясения.
– Ты потомок пирата?
– Я не сомневался – тебе это придется по душе. Но это не единственный скелет в нашем семейном шкафу. Представь, брат моей покойной мамы еще юношей перебрался в Нью-Йорк. Похоже, он неплохо устроился в колониях. Как-то раз прислал маме свой портрет. Дядя на нем в головном уборе из перьев и закутан в шкуру буйвола. Я тогда же объявил всем, что отправлюсь к нему и стану краснокожим индейцем.
