Она с трудом скрывает улыбку. Время идет. Ждать, когда это затянувшееся совещание возле снятых колес завершится, у меня нет сил. Мы с мальчиками отправляемся узнать, в чем дело. Миссис Райлй вышла из экипажа и в резких тонах отчитывает неряшливо одетых и нечесаных кучеров. Нашла на кого выплеснуть свое раздражение.
— Вы только взгляните на этого красавца, миссис Элмхерст! Он, должно быть, полгода шею не мыл!
Увалень переминается с ноги на ногу и ухмыляется во весь рот, будто получил самый лестный комплимент.
— А ну-ка марш умываться! — командует миссис Райли и поворачивается к нам: — Уилл и Джеймс, ни к чему не прикасайтесь! Иначе испачкаетесь и опозорите нас всех перед герцогом. Итак, господа, что вы намерены делать?
В ответ они качают головами и бормочут что-то невразумительное. Их шотландский говор нам непонятен. Один из кучеров берется перевести:
— Необходимо починить переднюю ось и правое колесо, мадам. Это займет пару дней. Деревенский кузнец сломал руку. Они позовут на помощь кузнеца из другой деревни. Он быстро починит экипаж. Если за парнем послать сейчас, то к вечеру он, пожалуй, доберется и…
— Все понятно, — перебивает его миссис Райли. — Адмирал, как нам следует поступить?
Они переглядываются, будто пытаются найти решение. Не сомневаюсь, что решение у них уже давно готово и известно всем, кроме меня.
Ясно, что нам не поместиться в экипаже Терранта. До того как мы с Мэри присоединились к компании, детей держали на коленях, а Линсли сидел рядом с кучером. Ясно, что девять человек не поместятся в одном экипаже.
— Нам следует сообщить Тируэллу о том, что произошло, — предлагаю я.
Интересно, какие доводы они приведут против моего простого и разумного решения? Как и следовало ожидать, раздается дружный хор протестующих голосов.
— Это невозможно, леди Элмхерст, — качает головой адмирал.
— Да почему же невозможно? Лошади есть и полно бездельников, — киваю в сторону кучеров и слуг с постоялого двора.
Они уютно расположились на солнышке и играют в кости.
— Простите, миледи, его светлость будет сердиться. Он так бережет своих лошадей! — нагло заявляет кучер Тируэлла и с тоской смотрит на игроков в кости, к которым выходят две хорошенькие служанки с огромной бутылью в руках.
Слышится кокетливое хихиканье.
— Мы возьмем лошадь с постоялого двора! — предпринимаю я еще одну попытку.
Меня совсем не удивляет то, что все до единой лошади на почтовой станции смертельно больны какими-то невероятными лошадиными заболеваниями.
— Я придумала! — кричу я, решив загнать их в угол и посмотреть, как они вывернутся на этот раз. — Я отправлюсь к герцогу в экипаже Терранта, расскажу ему о том, что произошло, и попрошу прислать кузнеца.
Они в замешательстве смотрят друг на друга, но наконец соглашаются и кивают. Где же Мэри? Я оглядываюсь вокруг и вижу ее под кустом в углу двора, беднягу опять тошнит.
Миссис Райли хмурит лоб.
— Вам не кажется, Каро, что ваша служанка…
— Да-да, она больна, и я беру ее с собой.
Ни за что не оставлю ее на съедение миссис Райли! Кроме того, ромашка и имбирь упакованы в моем багаже.
Итак, мы отправляемся в экипаже Терранта. Какие еще приключения выпадут на мою долю, прежде чем я увижу Конгриванса? Не уверена, что хочу встретиться с ним. От волнения мои ладони становятся влажными. Я думаю о том, как я выгляжу, как будет выглядеть он и как изменилось его отношение ко мне. Какая же я дура!
А если он будет каяться и скажет, что по-прежнему любит меня? Или будет мрачным и неприветливым? Может быть, Тируэлл хочет силой заставить его жениться на мне? На это я никогда не соглашусь. Надеюсь, Бартон вернулся к нему и не откажется жениться на Мэри. Похоже, что он честный человек, если вернул мне серьги.
Как здесь пустынно! На многие мили вокруг — одинокие холмы, поросшие папоротником и вереском, овцы да огромные, пестрые от лишайника валуны. Как тихо! Лишь кулик звенит в вышине да изредка блеют овцы, бараны, ягнята.
Экипаж замедляет ход и останавливается. Кучер говорит с кем-то. Верно, с почтальоном.
— В чем дело? — спрашиваю я, открыв дверцу.
— Миледи, прошу вас, оставайтесь в экипаже!
Мэри выглядывает в окно и пронзительно кричит.
Выглядываю в окно с ее стороны. Огромное мохнатое существо сидит на дороге, преградив нам путь.
Медведь? Да, это медведь. Он сидит на задних лапах и чешет бок огромными желтыми когтями, крутит мордой и нюхает воздух.
Должно быть, он сбежал из бродячего цирка. Вряд ли в графстве Нортумберленд водятся дикие медведи с кольцом на шее. Лошади пятятся назад и храпят. Им определенно не нравится такое соседство.
Стук копыт. Вооруженные всадники в масках окружают экипаж. Как странно! В руках у них средневековые мушкетоны, с проржавевшими от старости раструбами!
Мы с Мэри визжим что есть сил. При этом я чуть не покатываюсь со смеху.
— Кошелек или жизнь? — орет один из всадников, наставив свой мушкетон на кучера.
Я уже раньше слышала этот ужасный местный говор. Сначала медведь, а теперь шайка разбойников… посреди вересковых пустошей северной Англии… Это напоминает мне бездарный любительский спектакль.
Глава 21 Леди Кэролайн Элмхерст
— О Боже! Они убьют нас! — Мэри хватает меня за рукав. — Миледи, я беременна.
Для таких откровений она выбрала не самое удачное время!
— Знаю, не волнуйся, — шепчу ей, — я позабочусь о тебе. Это не настоящие разбойники!
Раздается выстрел. Мы с Мэри падаем на пол. Слышатся крики и стрельба. Двери экипажа распахиваются настежь. Один из головорезов, в шляпе, низко надвинутой на глаза, прыгает внутрь, размахивая оружием.
В ту же секунду лошади, почуяв опасность, срываются с места. Разбойник теряет равновесие и закидывает ногу на сиденье. Вот он, мой золотой шанс! Я бью что есть силы ему между ног. Негодяй, завопив от боли, вылетает из экипажа. Его ружье летит на пол.
Я быстро хватаю его. И вовремя! В тот же миг дверь с другой стороны распахивается, и в экипаж прыгает бородатый разбойник. Этот разбойник хорошо знаком мне!
— Бартон! — кричу я, опуская ружье. — Какого черта ты здесь делаешь?
— Мэри, любимая!
Он не обращает на меня никакого внимания.
— Осторожно…
Я опаздываю со своим предупреждением. Мэри стошнило прямо на его камзол.
— Мой цветочек. — Бартон нежно вытирает ей рот своим рукавом. — Простите, миледи. Не бойтесь, ружье не заряжено.
Я отбрасываю ружье в сторону. Все это начинает утомлять меня.
