Во взрослой жизни ему приходилось видеть обнаженное женское тело, но ничего подобного он не видел.
У него перехватило дыхание от вида ее длинных темно-каштановых волос, округлых полных грудей с торчащими сосками, тонкой талии и густых темных завитков между ног. Эту ее часть ему особенно хотелось целовать, ласкать, полностью закопаться в нее и остаться там навсегда.
Сэмсон судорожно вздохнул, дрожа от безумного желания дотронуться до нежных лепестков, чтобы вызвать ее страсть. В этот момент Сэмсон отчетливо осознал, что никогда не сможет допустить, чтобы этим идеальным, бесценным существом владел кто-то другой, а не он.
До Оливии вдруг дошло, что он остановился, и она опустила на грудь ладонь в слабой попытке прикрыть свою наготу. Этот невинный жест заставил его улыбнуться, и он стянул последнее, что на ней оставалось, – чулки, и бросил их на пол рядом с кроватью.
Оливия все еще не открывала глаз, и эта стыдливость восхитила его, даже при том, что ему больше хотелось, чтобы она пылала страстью. Но страсть еще придет.
Сэмсон опять скользнул вверх по ее телу и начал целовать ее губы, лицо и шею, одновременно лаская ее грудь, чтобы ее желание не ослабевало.
– Оливия, – прошептал он ей на ухо, – я и мечтать не мог о такой, как ты...
Она всхлипнула, и он, отстранившись, посмотрел на нее и вдруг увидел, что ее ресницы были влажными от крошечных слезинок.
– Не плачь, – прошептал он, обеспокоенный тем, что его усилия соблазнить ее пропадут даром.
– Я ничего не могу с собой поделать, – еще крепче зажмурившись, ответила она. – Я так тебя хочу, но мне страшно.
Чистое, возвышенное удивление, которое он вдруг почувствовал, навсегда останется в его памяти. «Боже милостивый!»
Она призналась, что боится его. А он в этот момент больше всего испугался того, что может окончательно в нее влюбиться.
Господи...
Его окатила такая мощная волна эмоций, каких он еще никогда не испытывал. Он стал целовать ее мокрые глаза и щеки.
В ответ она обвила одной рукой его шею и прижала к себе.
Он прильнул к ее губам в глубоком поцелуе, вложив в него всю свою страсть, чтобы она поняла, что он готов дать ей почувствовать то, чего она так отчаянно хотела.
А потом, уже не сомневаясь и не сдерживаясь, он опустил руку, и его пальцы скользнули по завиткам между ее ног внутрь скрытого за ними рая.
Она инстинктивно сжала ноги.
– Спокойно, любимая, не бойся, – прошептал он.
Она медленно расслабилась, и, прежде чем она успела опомниться, он зарылся пальцами в теплые мягкие складки. Она вздохнула, прошептав его имя, и выгнула спину ему навстречу.
Сэмсон стиснул зубы, постарался успокоить свое дыхание и овладеть собой, чтобы немного задержать освобождение, пока он не удовлетворит ее.
А она двигала бедрами и тяжело дышала. Он понял, что она на грани...
– Ливи, любовь моя, ты понимаешь, что я сейчас войду в тебя? – спросил он ее у самого уха, покусывая мочку и надеясь, что ему не придется объяснять ей то, что должно произойти.
– Да... – прошептала она.
Его окатила волна облегчения, а с ней – смелость и новый прилив желания.
Он продолжал гладить ее, очень медленно, одновременно расстегивая пуговицы на брюках и пытаясь сбросить их с ног. Когда ему это наконец удалось, он лег рядом с ней, такой же обнаженный, как она.
Он продолжал ласкать ее, то проникая пальцами вовнутрь, то вынимая их, то обводя ими самый чувствительный бугорок.
Наконец одним быстрым движением он закинул на нее одну ногу, так что его твердая плоть уперлась ей в бедро.
Почувствовав это, она вздрогнула, но он крепко ее держал, чтобы дать ей ощутить всю глубину своей страсти и привыкнуть к этому интимному прикосновению.
А потом со скоростью, которая удивила его самого, он вынул пальцы и лег на нее. Коленом он раздвинул ей ноги и лег между ее широко расставленными бедрами, а локтями уперся в подушку по обе стороны ее головы.
– Посмотри на меня, Ливи.
Она открыла свои потрясающие голубые глаза, затуманенные желанием. Он заглянул в них в последний раз перед тем, как начать свое вторжение в ее горячее влажное естество и сделать ее своей.
– Не бойся.
Она чуть кивнула, судорожно вздохнув и вцепившись пальцами в его плечи.
С этими словами он дотронулся концом плоти до середины ее женственности и на секунду остановился, чтобы прийти в себя.
– Сэм, – прошептала она и, приподнявшись, поцеловала его.
Это нежное признание было все, что ему нужно. Очень медленно он начал входить в нее, сразу же остановившись, когда она напряглась.
Он замер и подождал, пока она снова расслабится, продолжая целовать ее, но не страстно, а чуть прикасаясь к ее губам. Потом он схватил ее за колено и поднял ногу, чтобы облегчить себе проникновение.
Оливия тоже его целовала, тихо постанывая и всхлипывая.
– Расслабься, Ливи, дорогая, – напряженным голосом прошептал он, чувствуя, что уже почти не может сдерживаться.
Она послушалась, и он снова начал свое движение, на этот раз проникая все глубже. Он знал, что ей больно, но он понимал, что это неизбежно. Тихие слезы катились по ее щекам, а он с каждым толчком входил все глубже и глубже, ощущая, как горячие влажные стенки раздвигаются, чтобы дать место его плоти.
Она выгибала спину, а он, войдя совсем глубоко, остановился, чтобы дать ей передохнуть и ощутить, как боль понемногу утихает.
Она никогда не узнает, что он будет хранить в памяти этот момент. Счастье переполняло его, и он стиснул зубы и закрыл глаза, чтобы сдержать эмоции и насладиться ощущением той восхитительной власти, которую она, сама того не зная, подарила ему.
Она начала осыпать поцелуями его щеки, лоб, глаза, губы, и он догадался, что и для нее этот момент так же много значил, как для него.
– Господи, Ливи...
– Дай мне почувствовать всё...
Ощущение чистого экстаза захлестнуло его. Опершись на одну руку, так чтобы он мог приподняться, и оставаясь внутри ее, он опять просунул другую руку ей между ног.
Он ласкал ее, все убыстряя темп, а она извивалась, полностью отдаваясь наслаждению. А он замер, понимая, что, если опять начнет двигаться, потеряет над собой контроль и не сможет разделить с ней этот момент освобождения.
Вдруг она всхлипнула и дернулась. Открыв глаза, она взглянула на него.
– Да, любовь моя. Да...
Она вскрикнула и, впившись ногтями ему в спину, прижалась к нему. Он понял, что она достигла вершины...
Ему даже не пришлось двигаться. Сотрясавшее ее волнами удовлетворение сразу же подвело его к самому преддверию рая.
Эта красавица теперь принадлежит ему, понял он – и в то же мгновение взорвался внутри ее.
