— Почему, ты думаешь, они начнут подозревать меня?
— Ты англичанин, — раздраженно ответила она.
— Да, да, к тому же с явно состряпанной легендой. — Натали выпрямилась.
— Придуманной Мадлен…
— Которая никогда не была и не будет моей любовницей. — Такая откровенность напугала Натали. Данный разговор никоим образом не предполагал обсуждение этой темы сейчас. Но Джонатан, похоже, решил раз и навсегда прояснить этот вопрос. Единственное, чего не понимала Натали, почему он посчитал необходимым вообще говорить с ней об этом и что-то объяснять.
В раздражении она провела руками по волосам.
— Мне все равно.
— Полагаю, что не совсем, — возразил ей Джонатан.
Нарочитая небрежность, с которой он произнес эти слова, и внезапно охрипший голос заставили Натали смутиться. Но она не обманулась беззаботностью его тона; решительное выражение лица и внимательные, настороженные глаза выдавали истинное положение вещей. Он оценивал, какое впечатление произвело на Натали его заявление.
Ее голос задрожал от гнева:
— Я ненавижу тебя, Джонатан. Я презираю тебя до глубины души.
Он криво ухмыльнулся:
— Не думаю. Если б дела обстояли действительно так плохо, ты бы убила меня или… ушла.
— Ты такой высокомерный.
— Нет, я просто реально смотрю на вещи.
— Ты выставил меня в глупом виде.
— Вовсе нет, Натали. Ты самая привлекательная женщина из всех, кого я знал.
Против таких слов трудно было устоять, но Натали решительно сжала руки в кулаки и положила их на подлокотники кресла.
— Ты лгал мне, ты унижал меня…
— Мне нужно было сделать дело.
— Ты бы мог мне об этом сказать, — сердито пробормотала Натали.
Джонатан вздохнул и потер рукой подбородок.
— Если бы я так и поступил, ты бы не поверила мне, и, возможно, тебя уже не было бы сейчас здесь со мной. Мне не нравится ни один из этих вариантов. — Он опустил руку и понизил голос. — Мне приятно смотреть на тебя, разговаривать с тобой каждый день, ощущать твое тело в своих руках по ночам. — Немного помолчав, он добавил: — Мне просто нравится мысль, что ты рядом.
Натали сделала над собой усилие, чтобы не выдать своих чувств, своего смущения. Она очень хотела ненавидеть его; она так хотела наклониться к нему и поцеловать в губы со всей страстью, которая в ней накопилась. Она задумала великолепный план, собираясь отомстить ему, но сейчас поняла, что не сможет поступить так, как задумала. Ей хотелось смотреть на Джонатана, разговаривать с ним, ощущать его рядом.
Совершенно неожиданно он дотронулся до пальцев ее ног, выглядывавших из-под края юбки. Очень нежно его руки стали гладить и ласкать их, вызывая легкую дрожь в теле, Джонатан прекрасно осознавал, что Натали не испытывала к нему ненависти, даже после всего, что он сделал, но девушку вряд ли можно было сейчас отвлечь от разговора об изумрудах. Джонатан также осознавал, что может сейчас соблазнить Натали, она тоже почувствовала это и начала злиться.
Она решительно высвободилась из его рук, встала и подошла к окну, оперлась о подоконник и посмотрела в безоблачное голубое небо.
— Фекто тоже здесь замешан?
— Разумеется, — тихо произнес Джонатан. — Граф Арль, или, точнее, человек, который на него работал, украл это ожерелье несколько месяцев назад у герцога Ньюарка. Оно бесценно и когда-то принадлежало Марии Терезии, королеве Австрии. Французские аристократы полагают, что колье следует вернуть ее дочери, когда та выйдет замуж за короля. Англичане купили эту драгоценность совершенно легально, но французы пытались вернуть ее обратно в страну любой ценой, исходя из чисто эгоистических интересов. И в конце концов, они выкрали его, а я восстановил историческую справедливость. — Джонатан запнулся и, виновато кашлянув, добавил: — А теперь получается, ты украла его у меня.
Предполагалось, что Натали сейчас сама все объяснит. Джонатану не хотелось прямо спрашивать ее об этом.
В комнате воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь отдаленным шумом прибоя и свистом птиц. Натали кожей ощущала на себе пристальный взгляд Джонатана со спины, ее нервы были напряжены до предела, она была на грани того, чтобы рассказать ему об истинной причине своего приезда во Францию.
Наконец она подняла голову и посмотрела Джонатану в глаза. Он продолжал внимательно глядеть на нее, удобно устроившись в плетеном кресле.
— Я отдам изумруды, Джонатан.
— Я и не сомневался в этом, Натали, — сразу же ответил он Ее кожа внезапно сделалась горячей, во рту пересохло она сцепила руки перед собой и затем сильно их сжала. Пришло время сказать правду.
— П-полагаю, ты помнишь, я говорила, что мне нужна помощь Черного рыцаря.
— Да, конечно.
Его вежливый тон и предупредительная улыбка мешали Натали сосредоточиться. Он даже не пытался ей помочь, не задавал вопросов и даже не проявлял ни малейших признаков любопытства.
— Мне нужно, чтобы он кое-что украл для меня, — призналась она.
Выражение лица Джонатана оставалось бесстрастным.
— Полагаю, ты хотела сказать, что я должен украсть что то для тебя.
Натали покраснела до корней волос, но продолжала прямо смотреть Джонатану в глаза.
— Да, именно это я имела в виду.
Он ждал продолжения, вопросительно изогнув брови.
— Ты скажешь мне, что же я должен украсть?
— Ты сделаешь это?
— Как же я могу ответить на этот вопрос, если я не знаю, о чем именно ты собираешься меня попросить? — удивленно спросил Джонатан.
Разумеется, он прав, она должна сначала все объяснить, но это так трудно. Месяцами Натали представляла себе, как она раскроет свою тайну перед Черным рыцарем, человеком беспристрастным, справедливым, рациональным, для которого плата за услуги имеет не последнее значение. Натали не могла даже и предположить, что ей придется иметь дело с другом, к которому она к тому же испытывает чувства, с трудом поддающиеся определению.
— Это очень важно для меня, Джонатан, — тихо проговорила Натали. — И очень личное.
— Нетрудно догадаться. Иначе разве ты стала бы так рисковать?
Его слова прозвучали искренне и нежно; Натали была тронута. Она обхватила себя руками и стала теребить рукава кончиками пальцев.
— Это дело может иметь серьезные последствия.
— Скажи мне, Натали, — настаивал Джонатан. — Я не могу помочь тебе, потому что не знаю, о чем ты говоришь. — Пора все рассказать, но Натали не знала, с чего начать. 0на подняла голову и посмотрела Джонатану в глаза, ее сердце учащенно забилось.
— Моя мать не всегда была… честна с моим отцом.
— Вот как? — переспросил Джонатан и, помолчав, добавил: — Полагаю, что в этом нет ничего особенного. Такое случается во многих семьях.
