— Он не имел права поступать подобным образом. Вождь запретил нам обоим видеться с вами. — Волк нахмурился и быстро спросил: — Он не обидел вас, не причинил вам вреда?
— Нет. Только напугал.
— Мне жаль, что так получилось.
— Но ведь вы предупреждали меня, не так ли? — Кэролайн на минуту спрятала лицо в ладонях, затем, подняв голову, решительно взглянула в лицо Волка. — Скажите же мне наконец, почему они решили отпустить меня?
— Астугатага боится англичан.
— А Тал-тсуска, выходит, не боится их?
— Больше ненавидит, чем боится.
— А Роберта, — произнесла она тихо, — Роберта он ненавидел больше всех. — Она закрыла глаза, и перед ее мысленным взором возникло лицо индейца, с наслаждением наблюдавшего за пыткой над стариком.
— Да, он ненавидел его.
— И не только потому, что Роберт обманывал чероки, ведь так? — Садайи и Валини испытывали неприязнь к старому Маккейду именно по этой причине. Но при виде мучений «Инаду» лица их не озарились кровожадной радостью. Обе женщины казались растерянными и подавленными.
— Моя мать доводилась Тал-тсуске родной теткой. Как воин и близкий родственник, он не может не чувствовать себя обязанным отомстить ее обидчику за зло, которое тот ей причинил.
— А вы?
Воздух в разделявшем их пространстве, казалось, сгустился и стал таким плотным, что его можно было потрогать рукой.
— Да, — ответил Волк, пристально глядя в глаза Кэролайн.
Он замолчал, настороженно ожидая следующего ее вопроса, но Кэролайн не могла заставить себя задать этот вопрос. Язык ее словно прилип к гортани.
В следующее мгновение Волк встал на ноги и протянул Кэролайн руку, чтобы помочь ей подняться.
— Нам надо идти дальше.
— Куда? В Семь Сосен? — Кэролайн стряхнула с юбки сухие сосновые иглы. — Мы возвращаемся туда?
— Мы держим путь в Семь Сосен, чтобы забрать оттуда Мэри и немного передохнуть. Затем я доставлю вас обеих в форт Принц Джордж. Только там вы будете в безопасности.
— А вы? — Кэролайн старалась не отставать от Волка, шагавшего теперь меж сосен по одному ему известному пути. — Вы тоже останетесь с нами в форте?
Не замедляя шага. Волк оглянулся. Пушистые волосы Кэролайн золотыми волнами струились по ее покатым плечам, синие глаза были полны надежды и ожидания. Он вздохнул и односложно ответил:
— Нет.
Продолжая свой путь, лавируя между деревьями и перешагивая через упавшие стволы, он не мог отделаться от тяжелого чувства потери, охватившего его при мысли о неизбежности расставания с Кэролайн!
Дойдя до излучины реки, Кэролайн едва не падала с ног от усталости и боли. Она с сожалением подумала о жестком, коврике, служившем ей ложем все время вынужденного пребывания в индейской хижине. Как глупо с ее стороны было не спать нынче ночью! Как рада она была бы сейчас вытянуться во весь рост и хоть ненадолго забыться сном! Но она упрямо продолжала идти, ежеминутно спотыкаясь. Волк же, как ей казалось, держался еще бодрее и оживленнее, чем прежде.
Предостерегающе подняв руку, он велел ей остановиться, прежде чем выйти из-под прикрытия деревьев на поросший невысокой травой берег речки.
— Что случилось? — шепотом спросила Кэролайн. — Вы что-нибудь услышали? — Она принялась зорко всматриваться в заросли остролиста и дикого винограда, но увидела лишь спину дикого оленя, почти бесшумно исчезнувшего в чаще.
— Надеюсь, что мне почудилось, — ответил Волк. Но тревога не покидала его. Поколебавшись, он взял Кэролайн за руку и подвел ее к воде.
— Здесь мы переправимся на другой берег.
Им предстояло пройти по гряде гладких, отполированных водой и скользких от влаги камней, расстояние между которыми было незначительным и легко преодолимым. Для Волка, но не для Кэролайн. Без него она не смогла бы перейти эту бурную, опасную реку. Особенно большим оказался промежуток между последним из камней и отлогим берегом.
Волк наклонился, чтобы помочь Кэролайн перепрыгнуть со скользкого булыжника на землю, и в это мгновение окрестности огласил душераздирающий крик. Оба путника вскинули головы и увидели мчавшегося к ним Тал-тсуску.
Индеец бросился на Волка, но тот отразил его нападение согнутой в локте рукой, одновременно стараясь заслонить своим телом Кэролайн. Она поскользнулась и упала в воду, доходившую ей до бедер.
Сцепившиеся в яростной схватке мужчины свалились в реку вслед за ней.
Кэролайн набрала в легкие воздуха, чтобы пронзительно закричать, но, уже открыв рот, поняла, что этим она не поможет ни себе, ни Волку. Звать на помощь было некого. Вместо этого она, стараясь приподнять прилипавшие к ногам мокрые юбки, побрела по воде к дерущимся. Перед глазами ее, вспенивая волны, мелькали руки, ноги и головы. Это происходило с такой скоростью, что невозможно было определить, кто берет верх.
Кэролайн отвела со лба мокрые волосы и принялась оглядываться в поисках предмета, который помог бы ей облегчить Волку расправу над коварным Тал-тсуской. На берегу, у самой воды, она заметила ружье Волка. Наверное, он бросил его туда, когда повернулся, чтобы помочь ей сделать последний прыжок.
Сердце Кэролайн замерло от радости, и она, забыв обо всем, метнулась к оружию, но потеряла равновесие и снова упала в воду, больно ударившись коленом о камень. Превозмогая боль, она поднялась на ноги и продолжала, на сей раз неторопливо и осторожно, продвигаться к берегу.
Кэролайн не сводила глаз с ружья, ствол которого поблескивал в лучах солнца. Ей приходилось бороться с быстрым течением шумливого потока и, раскинув руки, балансировать на скользких булыжниках, устилавших дно, но она медленно, дюйм за дюймом приближалась к своей цели.
Внезапно она услышала, что шум борьбы за ее спиной стих, и, преисполнившись тревоги, она оглянулась. Взору ее представилась широкая спина Тал-тсуски, который приготовился к прыжку.
— Нет! — взвизгнула она, задыхаясь от ужаса и сознания собственного бессилия.
Тал-тсуска вздрогнул и обернулся, метнув в сторону Кэролайн злобный взгляд. Кэролайн заторопилась. Она была уже у самого берега, склон которого порос высокой травой. Без труда выбравшись на сушу, она старалась не думать о том, что будет делать с ружьем, когда возьмет его в руки.
Она твердо знала лишь одно: надо во что бы то ни стало спасти Волка. Нельзя допустить, чтобы он погиб от рук Тал-тсуски.
Кэролайн рванулась вперед, кожаная подошва ее башмака скользнула по траве, и она упала плашмя, больно ударившись о приклад мушкета. Она никогда еще не держала в руках огнестрельного оружия, но видела, как управлялся с этим мушкетом Волк, когда они ехали из Чарльз-тауна в Семь Сосен. В его крепких руках ружье казалось невесомым, словно детская игрушка, для нее, однако, оно было слишком тяжелым, и ноги ее подогнулись, как только она подняла его с земли.
