Аллегра сердито прищурилась, направилась к матросам, чинившим паруса, и предложила им свою помощь Эти добродушные парни с французских островов в Ост-Индии, услышав предложение о помощи, готовы были за делом рассказать девушке все, что она хотела узнать.
— Почему вашего капитана называют Дьяволом Антигуа? — спросила Аллегра, устраиваясь в тени на сетях. Пьер рассмеялся:
— О, это целая история! Еще четыре года назад у членов Братства был другой вожак…
— Капитан Вульф?
Матросы кивнули.
— Какой он был?
Жак покачал головой:
— Я так скажу, сеньорита. Вы видали в церкви, как художники изображают Создателя? Длинная белая борода, пронзительные серые глаза…
— Он был похож на Бога? — изумилась Аллегра.
— Да, но у него не было одной ноги. Говорят, ногу откусила акула, когда он ловил рыбу. Так Вульф ее выследил, убил и плюнул ей в глаза. А потом скормил своим людям.
— Боже правый! — Аллегра покраснела, когда матросы рассмеялись.
— Да, у него был нюх старого морского волка, но если кто перечил ему…
— Тогда Вульф был безумен. Жестокий — прошу прощения, сеньорита, — сукин сын, — заявил Пьер. — Но его нельзя было не любить. Правда, взяв в руки плеть, он терял меру, это его и доконало.
— Его убил Лазар? — спросила Аллегра, вспомнив страшные шрамы.
— О нет, сеньорита! Капитан любил старика.
— Любил? Да нет же. — Она нахмурилась. — Вульф отстегал его.
— А, то была битва характеров, — хмыкнул Пьер. — Вульф не мог сломить капитана и в конце концов стал считать его своим сыном.
— Что?
— Да, у Вульфа никогда не было детей, вот он и сделал Лазара своим сыном. Понимаете, кэп пришел в Братство совсем мальчишкой.
— Сколько же ему было? — Аллегра вспомнила, что когда была убита семья Фиори, Лазару исполнилось тринадцать. Пьер и Жак посовещались.
— Может, пятнадцать-шестнадцать, самое большее — семнадцать лет.
Жак засмеялся:
— Он тогда мог перерезать глотку любому, кто протянет руку к его ужину. С тех пор кэп себя здорово усмирил.
Аллегра задумалась. Где же был Лазар после исчезновения с острова Вознесения до того момента, когда присоединился к капитану Вульфу.
— Вы уверены, что хотите услышать эту историю, сеньорита?
Аллегра решительно кивнула, но в это время кто-то прервал разговор вопросом о порванном парусе. Девушка украдкой посматривала на широкоплечего мужчину на капитанском мостике.
Лазар стоял, упершись кулаком в бок и сжимая в пальцах сигару; в другой руке он держал рупор, через который отдавал приказания команде.
«Ему нравится все это», — решила Аллегра.
Иногда Лазар подходил к поручням и всматривался в море через подзорную трубу, выбирая для своего флота маршрут.
Матросы вернулись к прерванной беседе.
— В общем, мы совершили налет на Антигуа четыре года назад. Ребята взбесились от крови, золота и рома. Это был плохой рейд. Около двадцати человек взбунтовались прямо в разгар похода и убили старого Вульфа.
— Кэп сумел обуздать людей и вывел нас оттуда до прихода военного флота. Потом, когда мы вернулись к себе, он казнил зачинщиков мятежа. Ребята проголосовали и избрали его. С тех самых пор он вожак Братства, — пояснил Жак.
— Проголосовали? — изумленно воскликнула она. — Он выборный капитан?
— Ну да, мы всегда голосуем. Так у нас принято, — спокойно сообщил Пьер.
— То есть капитан управляет вами, придерживаясь принципов демократии?
Мужчины переглянулись.
— Ну да, наверное, это так называется.
— А что вы думаете о Лазаре как о командире?
— Лучше не бывает, — заявил Жак.
— Он суровый, но справедливый, — поддержал его Пьер.
— А он бывает жесток, как Вульф? Порет людей?
— Кэп никогда никого не порол, — оживился Жак. — Нет, у капитана всего несколько правил, но если нарушишь хотя бы одно, у тебя останется только один шанс, а потом… — Он приставил руку к голове, изображая пистолет. — Бум!..
Глупый Жак даже не представлял, как Аллегра похолодела от этого жеста. Мурашки побежали по телу, когда она вспомнила карательную команду Лазара и его план расстрелять ее прямо на глазах у отца.
— Интересно, скольких он убил? — пробормотала она.
— Я про это ничего не знаю, — покачал головой Пьер.
— Спросите его самого, — хмыкнул Жак, продевая нитку в иголку.
— Даже и не думайте, сеньорита. Жак просто шутит. Кэп не любит расспросов.
— О чем меня спросить? — вдруг прозвучал глубокий низкий голос.
Все трое покраснели, увидев Лазара. Самодовольное выражение его лица сказало Аллегре, что он слышал, как она выведывала у матросов информацию о нем.
— О том, сколько человек вы убили, капитан, — отважилась Аллегра.
— О, да я и не считал, — тут же откликнулся он. Бросив на матросов угрожающий взгляд, Лазар кивнул и оставил их.
Как я ненавижу этого человека, подумала Аллегра.
Ужин тем вечером прошел в напряженном молчании. Аллегра заметила, что Лазар едва притронулся к еде. Он пил воду вместо вина и казался погруженным в раздумья.
Хотя, возможно, это объяснялось предстоящей опасностью. Аллегре казалось, что ее присутствие нежелательно и заставляет Лазара молчать. Девушка не представляла себе ничего, что могло бы испугать Лазара, — кроме его кошмаров.
Нет, он, вероятно, уже жалеет, что похитил ее. И сейчас, несомненно, испытывает огромное облегчение от того, что не сделал ее беременной. Иначе Лазар был бы привязан к ней и к ребенку на неопределенное время из-за своего чувства… чести.
Почему же она обвинила его в том, что у него нет чести? Не слишком ли это?
Аллегра уставилась в тарелку, удивляясь тому, что они сидят, словно совсем чужие люди, после того как были так близки. Господи, пальцы Лазара проникали в нее, его губы целовали ее грудь! А сейчас он даже не смотрел в ее сторону. Аллегре хотелось броситься на кровать, накрыться с головой и оставаться там до конца плавания, но вот только ее кровать без него была слишком одинокой.
Странно, почему она так несчастна, когда не прав именно он? И почему чувствует себя обиженной тем, что от нее отвернулись, хотя ее единственной целью было сохранить целомудрие?
Да уж, в этом она действительно преуспела.
Вскоре, вернув себе остров Вознесения, Лазар наверняка восстановит помолвку и женится на принцессе Николетт, чего и добивалась Аллегра.
От этой мысли ей стало еще хуже.
Она отпила вина и подняла голову. Лазар встал, положил салфетку и, извинившись, покинул общество. Аллегра и викарий переглянулись. Девушка обхватила голову руками.
— Он встревожен, моя милая. Это не ваша вина, — утешил ее старый англичанин.
— Я больше не могу. Моя судьба в руках человека, который ненавидит меня.
