– Это прекрасно. Даже если виновник не из тех, кого мы подозреваем, главное – что он попадется. Стоило раньше подумать об этом.
В полутьме коляски она увидела, как он равнодушно пожал плечами.
– Нет, правда. Это великолепная мысль! – настойчиво повторила она.
– Просто логически вытекающий из обстоятельств шаг.
– Для такого блестящего ума, каку тебя, может, и так. Лесть не произвела на него должного впечатления.
Несколько мгновений они сидели в молчании, и мысли Теи возвратились к встрече с сестрой. Голос Дрейка застал ее врасплох.
– Ты решила, как быть с твоим отцом? Что ты решила?
Она этого не знала, особенно теперь, после встречи с сестрой.
– Ничего. Постараюсь избегать его, – дала она нейтральный ответ.
– Это будет нелегко, особенно когда светский сезон откроется официально. Тем более если ты собираешься значительную часть времени проводить с леди Апуорт. Она очень общительная дама, и ее родственники часто бывают в свете.
– Это, конечно, проблема, но ее можно решить. Думаю, тетя поймет меня, если я откажусь от визита туда, где будет опасность встретить отца.
– А как насчет балов и концертов? Твой отец, без сомнения, тоже на них бывает. Как ты предполагаешь избегать встреч там?
– Точно так же, как ты избегаешь встреч со своим отцом, – не удержавшись, сказала она без всякого злого умысла.
Просто Дрейк, как никто другой, должен понять ее желание держаться подальше от отца.
– В данном случае желание обоюдное, – коротко ответил он.
Тея вздохнула.
Она, не желая того, причинила ему боль.
– Извини, Пирсон. Я не собиралась затрагивать больную тему, но ты должен понять, что мне надоело говорить о моем недостойном родителе.
– Я вижу, что твое упрямство беспощадно к близким. И хотя тебе следовало бы искать пути к примирению ради твоей тети и родного брата, ты не желаешь этого делать.
Вспыхнув, она ответила:
– А как насчет меня? Я не хочу мириться с человеком, который разрушил мою семью. Он разбил сердце моей матери. Как быть с моей преданностью ей?
– Так вот в чем дело. В твоей матери. Ты думаешь, что, если помиришься с отцом, ты осквернишь ее память. Увы, ее уже нет, но ведь другие живы. Леди Апуорт хочет, чтобы в ее семье воцарился мир. Она хочет, чтобы ты заняла достойное место в обществе. Она помогала твоей матери и тебе. Разве ты не чувствуешь, что в долгу перед ней? А твой брат? Он заслуживает того, чтобы узнать о тебе.
Дрейк ничего не знал об Айрис, но его доводы касались также и младшей сестры.
Второй раз за этот вечер Тея почувствовала, что ее глаза наполняются слезами.
– Я очень предана моей тетушке. – Голос ее едва не сорвался; она сделала глубокий вдох, чтобы немного успокоиться. – Я уже говорила, что непременно представлюсь своему брату.
«И своей сестре тоже…»
Внезапно он оказался на сиденье рядом с ней и нежно погладил ее по щеке.
– Прости меня, дорогая. Я слишком грубо давлю на тебя.
– Зачем ты это делаешь? – спросила она, не в силах справиться с волнением.
Он долго молчал, и она решила, что ответа не будет, но он вдруг заговорил:
– Я думаю, потому, что мне хочется, чтобы ты устроила свою жизнь в Англии. Чтобы у тебя завязались здесь прочные родственные связи и тебе не захотелось бы уезжать.
Когда он замолчал, она задала следующий вопрос:
– Причина только в этом?
– Частично. Пойми же наконец: я хочу, чтобы ты осталась!
Она не сомневалась, что он говорил правду. Он не скрывал своих намерений с того самого дня, как они сблизились на корабле. Возможно, если бы он любил ее, это могло бы что-то изменить. Она была достаточно честна с собой, чтобы признать: ее желание остаться незамужней изрядно поколебалось.
Но он не любил ее, а она не была уверена, что одной страсти достаточно. Однако Тея не собиралась сейчас размышлять над этим.
Ей хотелось понять, почему он так упорно настаивает, чтобы она наладила отношения со своим отцом.
– А остальные соображения?
– Я всегда очень сожалел, что не знаю своего отца. – Голос его, исполненный затаенной боли, звучал глухо.
– И… – мягко подтолкнула она его.
– И хотя я давно уже понял, что этот человек не заслуживает того, чтобы его знать, желание получить от него признание никогда полностью не покидало меня.
Наверное, он считал это слабостью – нуждаться в одобрении человека, который с рождения отказывался признать его. И Тею захлестнула волна глубокого сочувствия.
– Ты пытаешься заставить меня помириться с отцом, потому что сам всегда хотел этого для себя?
– Может быть…
Она понимала, чего ему стоило это признание. Боль в голосе Дрейка разрывала ей сердце.
– Ты когда-нибудь говорил о своих чувствах матери или деду? Возможно, они могли бы организовать вашу встречу.
Он отнял руку от ее щеки.
– Я никогда и ни перед кем не показывал свою слабость.
Настала ее очередь утешать его. Она взяла его руку в свои ладони.
– Желание узнать свою семью вовсе не слабость.
– Мои сестры и братья даже не знают о моем существовании.
Она представляла себе, как это, должно быть, задевает его гордость и чувство собственного достоинства.
– Вот почему ты столь упорно настаиваешь, чтобы я встретилась с братом. Но леди Апуорт говорит, что мой брат еще не вернулся в столицу.
– Он заслуживает того, чтобы узнать тебя.
«Как и Дрейк заслуживает того, чтобы познакомиться с детьми своего отца, но никогда не сможет этого сделать», – с горечью подумала Тея.
Как это несправедливо!
– Тебе не нужно признание или одобрение твоего отца, Пирсон! Ты и без этого стал всеми уважаемым и достойным человеком. Таким, с которого можно и нужно брать пример! – с горячностью выпалила она.
– Если ты и вправду так думаешь, то не должна бояться выйти за меня замуж.
– Ты меня не любишь, Пирсон.
Он схватил ее за плечи и притянул к себе.
– Ты веришь в любовь не больше, чем я. Ты думаешь, она делает женщин слабыми. Мне сказал это Эшби Мериуэзер.
Она не могла опровергнуть его обвинение, поэтому решила перевести разговор на другое.
– Что будет, когда твое влечение ко мне исчезнет?
– Этого не случится никогда, – произнес он твердо, и это было похоже на клятву.
Тея еще раз исподтишка взглянула на Дрейка, делавшего выписки из бухгалтерской книги, лежащей перед ним на письменном столе в библиотеке. Она смотрела на его сильные пальцы, державшие карандаш, вспоминая, какое огромное удовольствие они ей дарили. Удовольствие, доставшееся ей дорогой ценой. Если бы он только знал! Что бы он сказал, если бы она сообщила ему, что пережила сегодня утром, склонившись над тазом?
