Она приподнялась на кровати и осмотрелась. Кэма в комнате не было. Что это значит? Он получил то, что хотел, и покинул ее?
Дверь открылась и захлопнулась с сильным стуком. Мариза увидела, что Кэм, поставив на стол деревянное ведерко с водой, подходит к кровати. Мариза с испугом встретила его взгляд и натянула плед до подбородка. «Дурочка! – прозвенел в ее сознании насмешливый голос. – Разве он все это не видел?» Да, он видел, и он помнил.
«Как она была прекрасна! – подумал Кэм. – В свете свечей, который придавал ее коже блеск перламутра…»
– Я не разбудил тебя? – спросил он.
– Нет, – ответила Мариза. Во взгляде зеленых глаз была настороженность, голос вежливый, спокойный. Как будто час назад они не были рядом в этой постели, охваченный восторгом любви.
– Я засыпал корму лошадям, – сказал Кэм, снимая плащ. Ему безумно хотелось вернуться в постель и продолжать урок любви, ощущая нежные руки Ма – ризы и прикосновение ее губ на каждой частичке своего тела. Он хотел бы научить ее всем способам, какими женщина дает наслаждение мужчине. Но он не мог это сделать.
Если ее руки начнут ласкать его, она увидит, как обезобразила его тело другая женщина. Лучше ранить ее гордость, чем испытать жалость. Пускай лучше недоумевает – только бы не знала.
Достав из кармана бриджей вышитый платочек, Кэм учтиво сказал:
– У меня не было случая поблагодарить тебя за прелестный подарок.
– Рада, что он вам понравился, – отозвалась Мариза. Глаза ее изумленно раскрылись – о чем это он говорит после того, что произошло между ними?
Кэм окунул платочек в воду, отжал его и сел на край постели, держа в руке мокрый кусочек ткани.
– Не бойся, лесси, я не причиню тебе боли, обещаю.
Как странно – Мариза верила ему. Он нагнулся над ней и стал смывать кровь на ляжках мокрым платочком.
Мариза ежилась от холодной воды, ей было стыдно, но она не боялась Кэма. Как странно – она хотела, чтобы он снова лег к ней. Боль растаяла, пришло желание снова испытать самозабвенный восторг.
Кэм нагнулся над Маризой и голова его почти коснулась кудрявых завитков внизу живота. Как он желал Маризу, желал повторить незабываемые минуты близости с ней! Но он уже понял, что это невозможно. Он зашел в тупик, его план не удался. Он полюбил ее, и не мог теперь принуждать к любви на своих условиях, срывать минуты наслаждения, когда он хотел теперь отдать ей все свое тело и свою свободу. Нет, нет. Этого нельзя допустить, поэтому все кончено.
Они впервые стали любовниками сегодня, но это было в первый и последний раз – поклялся себе Кэм.
Странное тяжелое молчание заполнило комнату. Мужчина и женщина глядели один на другого и оба не знали, как его прервать. Дождь за окном перестал, и Кэм открыл окно, чтобы проветрить комнату. Мрачная улыбка искривила уголки его губ. Не думал он, что проведет половину этого дня, сидя в грубом неудобном кресле.
Как нарушить молчание? С какими словами обратиться к жене, в глазах которой застыл недоуменный вопрос?
Кэм почувствовал, что голоден – он не ел с самого утра. Надо предложить поесть и жене. Он встал, опираясь на палку, принес из угла комнаты корзину, поставил ее на стол и откинул салфетку.
– Вы будете ужинать, Мариза? – спросил он учтиво.
– Да, буду, – кивнула Мариза.
Он снял с корзины салфетку, начал вынимать еду, но прервал свое занятие, глядя на Маризу, которая быстро выскочила из-под пледа и схватила лежащую на полу одежду. Прикрывшись пледом, она натянула бриджи, потом, стряхнув с плеч плед, надела рубашку. Кэмерон, глядя на одевающуюся Маризу, почувствовал пронзительное желание. Он томился по ней, чувствовал, что сейчас он протянет руку, обнимет ее за талию и будет жадно ласкать. В то же самое время он нарезал хлеб, сыр и ветчину и обдумывал четкие ответы на вопросы, которые задаст ему жена. Потом он вынул из корзины великолепные кентские яблоки, вишни и персики.
Мариза, поглядывая на мужа, натянула чулки. Одетая, она почувствовала себя увереннее. Она смотрела, как его тонкие пальцы, охватив рукоятку острого ножа, умело справляются с делом; вспомнила умелые ласки этой красивой руки и вздрогнула.
Он аккуратно поставил перед Маризой блюдо с едой и спросил:
– Вина?
– Да, – ответила она и, осушив оловянный кубок, поставила его на стол и спросила напрямик:
– Почему?
– Я не могу ответить, – твердо сказал Кэм.
– Не можете или не хотите?
Он только пожал широкими плечами.
Ее глаза потемнели от гнева.
– Значит, по-вашему, все так и должно было произойти между нами?
– Откуда вам знать, как это должно было произойти! – отрезал Кэм.
– Вы не должны были… – протестовала она.
– У меня были причины…
– Так помогите же мне понять! – взмолилась Мариза.
– Ни к чему.
– Вы лжете, что были причины!
– Придержи язык, девчонка!
– Вы меня оскорбляете! Я – Фицджеральд! Мы угроз не боимся.
– Вы теперь – Бьюкенен, миледи. И должны вести себя соответственно.
– Я пришла к вам по доброй воле…
– Не отрицаю этого…
– Зачем же вы это сделали? Связали меня словно непотребную девку.
Кэм, не отвечая, начал есть. Раздраженная Мариза взяла с блюда яблоко, подержала, охватив его ладонями и вонзила зубы в сочный плод. Теперь руки ее были свободны, и она могла погладить яблоко, как ей хотелось погладить кожу Кэма, ласкать его, обвить его шею. О! Мариза вдруг вспомнила, как он отпрянул от нее в летнем домике. И раньше, в гостинице, когда она пришла к нему благодарить за спасение своей жизни. Теперь Мариза поняла. Кэм не хочет, чтобы она прикасалась к его телу. Он связал ее, чтобы она не ласкала его.
– Ты… не хотел… чтобы я касалась тебя? – спросила она медленно.
Он молчал, крепко сжав губы, и она поняла, что угадала.
«Я чувствовал, что она поймет, – думал Кэм. – Мариза умна и чутка, и обмануть ее не удалось. Ну что ж, он защитит свое сердце еще одним хитроумным обманом».
– Да, миледи жена, вам суждено было стать моей именно таким образом, – хладнокровно подтвердил он Маризе. – Так я решил. И у меня были основания. Первое: вы должны были зачать ребенка от меня, – продолжал он объяснять резко и сухо.
– Ребенка?
– Да, моего наследника. Надеюсь, мальчика.
– Но зачем было так поступать со мной?
– Бог мой, дадите вы мне договорить?
– Да, – тихо выговорила Мариза, еще на что-то надеясь.
– Итак, я воспользовался той частью вашего тела, которая мне нужна была для моих целей, – четко сформулировал он. – Ваши нежненькие ласкающие ручки мне были ни к чему.
Кровь бросилась в лицо Маризы; от запаха еды ее. затошнило.
